– Возможно, Эйдан прав, – сказал Мадог. – Если Томас хочет остаться, наверное, тебе стоит с этим смириться. Если мы улизнём сегодня вечером, мы избежим гнева Доброго Народца.
– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я должна вернуть Томаса домой, к маме и папе.
– Эта дурочка нас всех погубит, – произнёс Эйдан с другой стороны костра.
Я вскочила на ноги.
– Если ты так сильно ненавидишь меня и Гостя, то почему бы тебе не уйти? Зачем ты нам, когда у нас есть Мадог?
– А я говорю, что нам обоим пора, – сказал Эйдан Мадогу. – Тебя ждут дела, а меня ждёт девушка.
Мадог пристально посмотрел на Эйдана.
– Мои дела подождут, – сказал он, – и твоя девушка тоже.
* * *
Эйдан лёг спиной к огню. Гость уснул под одеялом. Лишь мы с Мадогом не спали.
– Почему Томас хочет остаться? – спросила я. – Почему он не помнит меня? Королева наложила на него чары?
Мадог вперил взгляд в кромешную тьму леса, где не было никакого света, даже лунного.
– Томас прожил в её королевстве так долго, что не помнит ничего другого. Виноваты в этом чары или нет, но он считает себя частью Доброго Народца.
– Он был младенцем, когда его украли. Почему он выглядит старше своих лет?
– Думаю, ты слышала рассказы о смертных, которые, протанцевав всего ночь с Добрым Народцем, просыпались стариками и не узнавали мир вокруг себя?
Конечно же я слышала эти истории, но не знала, что такое случается в реальной жизни. Я посмотрела на себя. Неужели моё платье сидит на мне теснее? Волосы точно стали длиннее.
– Скажи, я выгляжу старше, чем была, когда вышла из дома?
Мадог покачал головой:
– Чтобы чувствовать время, как они, нужно пожить в их жилищах.
У меня отлегло от сердца. Ведь откуда мне знать? У меня нет с собой зеркала. Оно даже к лучшему, подумала я, зная, что я увидела бы: грязную оборванку со спутанными волосами. Мне меньше всего хотелось сейчас видеть собственное отражение.
– Но Гость, он-то заметно вырос, – сказала я.
– Он растёт в своём собственном темпе, гораздо быстрее, чем ты. – Мадог улыбнулся. – И ты должна быть этому рада, иначе тебе пришлось бы тащить его всю дорогу на руках. – Мадог посмотрел на Эйдана и сказал: – Встань и сделай доброе дело. Принеси все дрова, какие только сможешь найти. Ты не хуже меня знаешь ценность огня тёмной ночью в тёмной стране.
Эйдан исчез среди деревьев. Вскоре я услышала, как затрещали и захрустели кусты – верный признак того, что Эйдан всё ещё злился.
– Зачем нам дрова? – спросила я у Мадога. – Мы всегда даём огню погаснуть ночью.
– Разве я не сказал, что ты в опасности? – спросил Мадог. – Мы должны создать вокруг нас кольцо огня. Никто из них не решится пройти сквозь пламя.
Я вздрогнула:
– Им нужна я?
– Главным образом, да, – ответил Мадог. – Хотя и мы с Эйданом им тоже не по душе. Они ненавидят Гостя, но не могут причинить ему вреда, ведь в его жилах течёт их кровь. Таких, как он, они просто бросают умирать в лесу. Или они меняют на здоровых младенцев, таких как Томас.
Гость вздохнул во сне и прижался ко мне теснее. Он наполовину из Доброго Народца, подумала я, а вторая половина, она чья?
Мадог легонько коснулся головы Гостя:
– Обещаю, что пока я рядом с вами, вам нечего бояться.
Я посмотрела на спящего подменыша. Мне было стыдно вспомнить, как сильно я его ненавидела. В те дни я была не лучше Эйдана.
– Он не красавец, – сказал Мадог. – Зато какой смекалистый, ты согласна?
– Это да! А ещё он помог мне прогнать крохотулек и убежать от бабули Хеджпат.
– Неужели?
– Представь себе, но я сама спасла себя от лже-Томаса, плачущего малыша, который затем превратился в волка и пытался меня загрызть.
– И как же ты сбежала от волка?
Я вытащила из-под платья медальон и помахала им перед лицом Мадога. Он тотчас же отшатнулся назад, едва не упав в огонь. Его лицо потемнело от гнева.
– Никогда больше так не делай, Молли, – сказал он. – Слышишь? Никогда.
– О, пожалуйста, не сердись. Извини. Я забыла.
– Постарайся не забыть, когда в следующий раз достанешь этот медальон. Используй его против них, а не против меня.
– Кто ты такой, Мадог, что боишься прикосновения железа? Вряд ли ты один из них, но ты и Эйдан не такие, как я.
– Я уже говорил тебе. Я странник.
– Но кто такие странники?
Не знаю, что он сказал бы в ответ, но тут вернулся Эйдан с огромной охапкой дров. Подойдя к нам, он бросил дрова на землю у огня, который уже почти догорел.
– Надеюсь, это всё, что вам нужно. Я не горю желанием спотыкаться в Тёмных Землях, слышать голоса и странные звуки и то и дело сбиваться с пути.
Мадог и Эйдан положили дрова вокруг нашего спального места.
– Хороший костёр защитит нас от всего, что Добрый Народец задумает наслать на нас, – сказал Мадог.
Как только огонь разгорелся, Мадог велел Эйдану остаться и следить за костром.
– Я пойду, соберу ещё дров.
– А как насчёт неё? Ведь это она виновата в наших бедах? – воскликнул Эйдан, хмуро посмотрев на меня. – Разве она не пойдёт собирать дрова?
– Пусть лучше присмотрит за Гостем.
С этими словами Мадог исчез в темноте. Он ступал тихо, как олень. Эйдан сел подальше от меня и Гостя.
– И как только ты можешь сидеть рядом с этой жабой? Разве его вонь не бьёт тебе в нос?
– Почему он тебе так не нравится? – спросила я.
Эйдан плюнул в огонь.
– Таких, как он, презирают все. Кроме тебя. Но ты явно простофиля.
– Мадог его любит.
Эйдан сердито плюнул в костёр. Слюна зашипела на углях.
– Значит, он глупее тебя.
– Скажи мне одну вещь, Эйдан. – Я надеялась получить ответ, поэтому пыталась говорить как взрослая женщина, а не как ребёнок, которому лгут. – Кто вы такие – ты и Мадог? Какого вы племени? Откуда вы?
Эйдан подбросил полено в огонь.
– Мы странники из-за далёких гор.
– И не только.
– Лучше спроси у Мадога. – Эйдан калачиком свернулся в одеяле, спиной к нам с Гостем.
Погружённая в собственные мысли, я наблюдала за языками пламени. Едкий дым щипал глаза, першило в горле, но Гость спал как ни в чём не бывало. Время от времени его веки подрагивали, как будто он видел сон. Он гримасничал, стонал, дёргался, но глаза его оставались закрыты, и он не просыпался.
