Позади нас Томас что-то пробормотал. Я подошла к кобыле, чтобы проверить, что с ним. Его глаза медленно открылись, и он в замешательстве огляделся по сторонам.
– Не волнуйся, Томас, и ничего не бойся. Ты в безопасности. Королева далеко. Она больше не украдёт тебя, – ласково проговорила я, думая успокоить его, но он со злостью посмотрел на меня.
– Ты! Это ведь снова ты? Ты забрала меня у моего народа и привела на свою землю! Ты должна немедленно вернуть меня назад!
– Нет, Томас, ты не понимаешь. Я спасла тебе жизнь. – И я на одном дыхании поведала ему всю правду. – Добрый Народец никогда не хотел, чтобы ты был их королём. Ты должен был стать их десятиной Тёмному Лорду!
– Лжёшь! Немедленно верни меня в Тёмные Земли. Я требую! Ты не можешь держать меня здесь!
– Томас, послушай, это твой дом. Он вон там, под тем деревом. Скоро мама и папа увидят нас и выбегут навстречу.
Пылая гневом, Томас спрыгнул с лошади. Как только его ноги коснулись земли, кобыла повернулась и галопом поскакала назад, откуда мы пришли. В этот же миг прекрасный бархатный костюм Томаса превратился в пожухлые листья. Драгоценные камни на его куртке стали желудями, а золотое шитье – мхом. От его прекрасных кожаных сапог осталась лишь грязь, коркой покрывавшая его ноги по колено. Вместо меча у него на боку висела кривая палка.
Томас в ужасе и отчаянии уставился на себя.
– Что ты наделала с моим костюмом и сапогами? – Он вскинул над головой палку, словно это был меч, но увидев, что это такое, бросил на землю. – Ты украла у меня всё, даже мой меч!
– Я ничего у тебя не крала, Томас. Твой богатый наряд всегда был тем, что ты видишь сейчас – листьями, палками, желудями, грязью и мхом. Если тебя кто-то и обманул, то только Добрый Народец. Не я.
– Я был их принцем, – настаивал он. – Они любили меня, говорю я тебе. Они любили меня! Они дарили мне всё, что я просил. Они делали всё, что я им велел.
– Томас, ты должен поверить мне. Ты мой брат. Я люблю тебя. Мама и папа любят тебя. Не огорчай их. Они не могли дождаться того дня, когда ты вернёшься домой!
Но Томас даже не собирался меня слушать.
– Меня зовут Тиарнах! Ты мне не сестра. Крестьяне, которые живут в этой лачуге, не мои родители! Они ничего для меня не значат. Даже меньше, чем ничего. Я никогда не стану их любить, ни тебя, ни кого-то ещё, особенно эту мерзкую жабу!
Томас со злостью посмотрел на Гостя. Тот поспешил встать ближе ко мне. Томас замахнулся на подменыша кулаком, но я схватила его за руку и отвела удар.
– Только посмей обидеть Гостя, сейчас или когда-нибудь ещё!
Томас в замешательстве посмотрел на меня:
– Зачем ты привела меня сюда? Свет такой яркий, что мне больно смотреть. А ещё здесь слишком шумно, я не слышу даже собственных слов. Я ненавижу тебя и всех остальных в этом жалком месте!
Он повернулся и со всех ног побежал через поле к Мирквуду, который был теперь лишь тёмной стеной деревьев на горизонте. Я бросилась следом и поймала его. У Томаса не было сил, чтобы сопротивляться, и я шаг за шагом тянула его к нашему дому. С каждым шагом одежда на нём распадалась. Он был похож на маленькое дерево, сбрасывающее листья.
Гость с тревогой наблюдал за нашей борьбой.
– Томас сейчас подменыш, – сказал он. – Пинается, кусается, дерётся, кричит и плачет.
– Как ты смеешь? – Томас попытался вырваться от меня, но я крепко сжала его руку.
Наконец мы достигли садовой калитки. Из кухни доносился запах свежеиспечённого хлеба. Томас смотрел на дом и вскрикнул:
– Добрый Народец не стал бы даже свиней держать в лачуге, подобной этой!
Слишком злая, чтобы ему отвечать, я толкнула калитку. Маргаритки у дверей были в цвету; наполняя воздух сладким ароматом, по стенам дома карабкался вьюнок.
Робко, как будто я пришла в дом к чужим людям, я тихо постучала в дверь.
– Там кто-то есть, Агнес, – раздался папин голос.
За дверью послышались лёгкие мамины шаги. Я задержала дыхание и так крепко сжала руку Томаса, что он даже вскрикнул. Гость нырнул за мою спину.
Дверь открылась. На пороге стояла мама. За время моего отсутствия она посвежела и пополнела. Ещё бы, ведь теперь ей не нужно было кормить Гостя день и ночь! Увидев меня, она страшно удивилась.
– Сэм! – воскликнула она. – Молли вернулась! Она здесь, на пороге.
С этими словами мама крепко обняла меня.
– Мы даже не чаяли увидеть тебя снова. Где ты пропадала всё это время? Надеюсь, ты не ходила в Тёмные Земли?
Папа подхватил меня на руки.
– Молли, Молли, моя дорогая Молли. Как же мы скучали по тебе!
Глядя в счастливое папино лицо, я крепко обняла его. А как он обрадуется, когда увидит Томаса!
Опустив меня на пол, папа наконец увидел моего брата.
– Кто этот мальчик? И почему, во имя всего святого, он одет в листья?
Томас гордо расправил плечи, как будто изодранный слой листьев был бархатным камзолом, отделанным драгоценными каменьями и золотом.
– Я – принц Тиарнах, – сказал он. – И я требую, чтобы меня вернули моему народу. Эта грязная, оборванная крестьянская девчонка привела меня сюда против моей воли.
Я потянула отца за руку, чтобы привлечь его внимание, и сказала:
– Не верь ему, папа, это Томас, твой сын! Я привела его домой. Конечно, ты его сейчас узнаешь. Не можешь не узнать!
Отец с сердитым лицом повернулся ко мне:
– Ты потеряла рассудок, Молли? Томас был младенцем. Этому мальчику не менее семи лет.
В отчаянии я потянула мамину юбку:
– Пожалуйста, мама, я очень тебя прошу, скажи мне, что ты узнаёшь своего сына. Ты ведь наверняка узнала его!
Мама опустила голову:
– Зачем ты привела его сюда? Кто он? Откуда он? Это не Томас. Не может быть, что это он.
– Не иначе как её околдовали, – пробормотал папа. – Иначе почему она так странно себя ведёт?
– Посмотрите ещё раз, вы оба! – взмолилась я. – Я клянусь жизнью: этот мальчик – Томас. Да, он выглядит старше, но это потому, что время в Тёмных Землях течёт иначе, чем здесь.
Мама пристально посмотрела на Томаса. Он стоял, как и прежде, с вызовом вскинув голову, слишком гордый, чтобы говорить с нами.
– Его волосы того же цвета, – медленно произнесла мама. – Да и глаза того же оттенка… голубые.
Папа подошёл ближе и окинул Томаса внимательным взглядом с головы до ног.
– Да, он выглядит так, как наш сын мог бы выглядеть, будь ему сейчас столько лет, – неохотно признал он, – но кто-то обманул тебя, Молли.
– Томас был счастливый малыш, – сказала мама, – но у этого мальчика нет ни блеска в глазах, ни радости в сердце.
