– Он не упоминал, что Харкнессы ссорились, когда он приехал?
– Забавно, – произнес Рики, уставившись на отца. – Не знаю.
– Его разве не вызывали свидетелем на дознании?
– Нет, не вызывали. Наверное, никто не думал, что он вернулся раньше.
– Не может же быть, чтобы никто из вас об этом не сказал!
– Может, другие говорили; я никого не видел со дня дознания. Или, может, он расседлал лошадь, отвел ее в конюшню и ушел, никого не встретив. А мы позже вернулись. Конечно, если бы он что-то заметил, то сказал бы, разве нет?
После длительной паузы, во время которой Фокс несколько раз кашлянул, Аллейн пояснил, что как детективы-следователи они разрабатывают сразу две версии: и убийства, и крупной поставки героина и что было бы проще, если бы удалось обнаружить связь между этими двумя преступлениями.
– Ага, – сказал Рики.
– Что? – переспросил отец.
– Совсем забыл. А теперь ты упомянул связь…
– Объясни, объясни, образованный отрок
[29], – терпеливо процитировал Аллейн.
– Да пустяки, наверное, но в ту ночь, когда я вернулся от Сида… – И он описал встречу Ферранта и Луи Фарамонда на пристани.
– Во сколько это было? – спросил Аллейн, помолчав.
– Около часу ночи.
– Странное время для встреч, да?
– Я подумал, что Луи Фарамонд рыбачит с Феррантом. Но не разглядел, вместе они приплыли или нет.
– А не было впечатления, что они только что встретились?
– Да, было.
– И ты слышал только, как Луи Фарамонд сказал: «Ладно» или «Ладно, осторожно» или «Осторожно». Да?
– Прости, шеф, – извинился Рики. – Дальше случилось столько всего, что я совсем забыл про эту встречу.
– Да уж, понятно, – сказал Фокс.
Аллейн решил, что так или иначе придется нанести визит Фарамондам. Рики смущенно признался, что ему звонила Джулия и выразила намерение пригласить их на обед.
– Я ответил, что ты бы с удовольствием, но пока ужасно занят. Правда ведь?
– По крайней мере половина этого высказывания верна. Ты сама тактичность, Рик. Уверен, что не хочешь пойти в дипломаты? Как она вообще узнала, что я здесь?
– Луи видел тебя в гостинице. Вчера вечером.
– Ясно. По-моему, сейчас не время для званых ужинов. А сегодня утром они дома? Не знаешь?
– Возможно.
– И вот еще что, Рик. Боюсь, придется прервать твои каникулы в Коуве.
Сын уставился на него недоуменно.
– Нет! – воскликнул он. – Почему?
Аллейн подошел к двери и открыл ее. Миссис Феррант, стоя на коленях, натирала воском нижние ступеньки лестницы. Она подняла голову, и они с Аллейном встретились взглядами.
– Bonjour madame!
[30] – весело поприветствовал ее Аллейн. – Comment ça va?
– Pas si mat, monsieur
[31], – ответила она.
– Toujours affairée, n’est pas
[32]?
Она сказала, что да, так и есть, а он – что как раз собирался ее искать. Потерял ручку и хотел спросить, не находила ли мадам ее в гостиной вчера вечером после его ухода. Нет, мадам не находила. Отпустив несколько комплиментов, Аллейн вернулся в комнату и закрыл дверь.
– Шеф, но почему… – начал Рики взвившимся голосом.
Аллейн и Фокс одновременно приложили указательные пальцы к губам.
Рики невольно хихикнул.
– Вы похожи на мальчиков-переростков из детского хора, – сказал он уже тише. – Может, окно закрыть? А то вдруг по улице кто подозрительный шатается?
– Закрой, – попросил Аллейн.
Рики закрыл окно, и шутить ему расхотелось.
– Ладно, извини, – сказал он. – Но почему?
– Если Феррант скоро вернется, то нельзя оставаться в доме, хозяин которого хотел тебя убить.
– Я хочу остаться! Мне сейчас работается лучше. И я – невольный участник всех этих событий. Да и вообще, он еще не вернулся. Больше всего я хочу посмотреть, как это дело раскроют.
Фокс и Аллейн взглянули на молодого человека так сурово, что Рики стало не по себе.
С улицы раздался прерывистый автомобильный гудок.
– Это Джулия, – не своим голосом пробормотал Рики.
Аллейн открыл окно и высунулся на улицу. Рики услышал знакомый волнующий голос.
– Вы?! – воскликнула Джулия. – Как здорово! А мы вас ищем.
– Я сейчас спущусь. Минутку.
– Встретимся у Планка, – кивнул Аллейн Фоксу, потом обратился к Рики: – Пока, старина.
Спускаясь по лестнице, он думал: «Черт, надо же, как побледнел. Крепко парень влип».
III
Джулия сидела в своем роскошном спортивном автомобиле, а Бруно чуть ли не вдвое сложился на откидном заднем сиденье позади нее. Она была вся в белом, и Аллейну вспомнилось, что на корабле она повязывала на голову алый шарф и носила перчатки. Огромные солнечные очки подчеркивали бледность ее кожи и красивый изгиб рта. Когда она смеялась, то слегка кривила верхнюю губу, становясь похожей на озорную девчонку, что выглядело чрезвычайно привлекательно.
«Бедный Рик, – подумал Аллейн. – Он бы никак не смог устоять. Хотя в целом, пожалуй, ему это на пользу».
Рики, стоя у окна, видел, как отец пожал руку Джулии и по ее приглашению сел на пассажирское сиденье рядом с ней. Она посмотрела на него так же, как иногда смотрела на Рики и, сняв темные очки, улыбнулась. Она о чем-то живо говорила, а отец – удивительно! – слушал ее вежливо и внимательно. Когда она говорила так с Рики, то он, например, мог только улыбаться, и ему приходилось следить за своим выражением лица, чтоб не выглядеть совсем уж глупо и время от времени закрывать рот.
Отец же совсем не выглядел нелепо.
Джулия замолчала и перестала смеяться. Наклонившись к Аллейну, она внимательно слушала, что он ей говорил все с тем же вежливо-отстраненным выражением лица. Так мог бы вести себя врач или, например, адвокат.
О чем они говорят? О Луи?
– Рики, – объяснял в это время Аллейн, – попал в небольшую переделку. Это я велел ему держать язык за зубами.
– А я-то ему надоедала. Бедняжка! – воскликнула Джулия и разразилась искрящимся смехом.
