– Ничего, он справится. Несмотря на дипломатию, которую развел сержант Планк, всем в Коуве понятно, что не все так просто.
– Вы про несчастный случай?
– Да.
– Это был не несчастный случай?
– Пока нет убедительных доказательств, что это несчастный случай. Ваши кузены сейчас у вас?
– Кто вас интересует? Луи или Карлотта?
– Луи.
– Вы сидите на его куртке. Он ушел за сигаретами.
– Простите, – Аллейн вытащил из-под себя куртку и расправил ее. – Какая красивая, жокейская!
– Уж слишком красивая. Накинет ее себе на плечи и перед вами – сам Дэвид Нивен
[33].
– О, пуговицы на рукаве не хватает. Может, оторвалась, когда я сел на куртку? Как ужасно, сейчас поищу.
– Не нужно. Дочка моя могла оторвать. А зачем вам Луи?
– Спросить, не видел ли он чего-нибудь необычного, когда вернулся в «Лезерс».
Джулия обернулась и посмотрела на своего юного деверя.
– Вроде бы нет. Ты не знаешь, Бруно?
– Он только сказал, что никого не видел или что-то вроде этого, – произнес Бруно ломающимся голосом.
– И кстати, – сказал Аллейн, – перед тем, как прыгнуть через овраг – великолепный, кстати, прыжок! – вы не спускались его осмотреть?
– Нет, – произнес Бруно после долгого молчания.
– Правда? То есть, если бы там было что-то странное, вы бы не заметили?
Бруно покачал головой.
– Например, железная труба вдоль изгороди?
– Там не было трубы.
– Только терн? А проволока?
Аллейну показалось, что Бруно сейчас что-то скажет, однако тот молча покачал головой и уставился в пол.
Джулия подмигнула Аллейну и заговорщицки толкнула его колено своим.
– Можно я пойду в магазин? – спросил Бруно.
– Конечно, дорогой. Если увидишь Луи, скажи ему, кто здесь, ладно? Он сигареты, наверное, покупает в «Треске и бутылке».
Бруно выскользнул из машины и, ссутулившись, пошагал вдоль улицы.
– Не обращайте внимания, – сказала Джулия. – Он переживает из-за прыжка.
– Почему?
– Считает, что подал идею мисс Харнесс.
– Харнесс?
– Постоянно путаю ее фамилию. Все думают, что я говорю так ради смеха, но я не специально.
– Я так понимаю, она была одержима этим прыжком.
– Бруно вообразил, что он сыграл решающую роль, и корит себя за это. Если прыжок не упоминать, он, конечно, забывает про него и как ни в чем не бывало лазает по скалам и наблюдает за птицами. А с Касом что? – спросила Джулия и, видя замешательство Аллейна, пояснила: – Ну, Кас. Дядя.
– Замкнулся в себе.
– Горничные сказали няне, что он пьет беспробудно из-за угрызений совести. И откуда только узнали? Хотя понятно: почтальон, посетители конюшни, приятель Рика Сид. Правда, он сбежал.
– Сбежал?
– Наш осторожный Рик сказал, что просто уехал в Сен-Пьер-де-Рош, но в деревне считают, что сбежал. Няня так сказала. У нее обширный круг друзей, и все как один утверждают, что Сид удрал.
– А почему, как они думают?
– Только это вы тоже не принимайте всерьез, – сказала Джулия, распахивая глаза, и затараторила: – Во-первых, она говорит, слухи поползли, еще когда дознание отложили, к тому же все знали про беременность. То есть, Кас прилюдно негодовал из-за этого, поэтому все и знали. А поскольку она часто бывала у Сида, то сложить два и два труда не составило. – Джулия осеклась, потом продолжила изменившимся тоном: – Вы когда-нибудь задумывались, насколько более точным было бы это выражение, если бы вместо два и два говорили один и один?
– Мне это в голову не приходило.
– Дарю идею. Так на чем я остановилась?
– Кажется, собирались мне рассказать о чем-то, к чему не нужно относиться всерьез.
– А, спасибо! Ну, так вот, когда приехали вы, все решили, что полиция следит за Сидом, потому что он… э-э… предположительный отец? Няня-то, конечно, не так выразилась.
– Предполагаемый или возможный.
– Да, именно. Предполагаемый отец. Но почему-то я в это не верю. И хотя больше ничего конкретного няня не говорит, общий смысл таков: Сид боялся, что Кас возьмет в руки кнут и заставит его жениться на Дульси.
– И что сделал Сид?
– Ну, так прямо об этом не говорят, только намекают.
– На что?
– На то, что Сид подтолкнул ее. К прыжку. В надежде…
– Ясно.
– Ну, а потом ваше появление…
– Да я только вчера вечером приехал.
– Наша няня вчера ходила играть в вист. Некоторых женщин мужья встречали по пути домой из «Трески и бутылки», а сержант Планк вас представил тем, кто там был.
– Ясно, – повторил Аллейн.
– Вот мы и подошли к главному: женщины, которые играли в вист, говорят, что все это как-то странно. Никто не верит, что вы приехали просто проверить, как работает Планк с ребятами. Они, кстати, все очень взволнованы вашим приездом.
– Как любезно с их стороны.
– Мы тоже, конечно. А вот и Луи с Бруно. Вы, наверное, хотите с Луи побеседовать? Я тогда ненадолго поднимусь к Рики.
– У него фингал, он будет стесняться, но обрадуется.
Аллейн проворно выбрался из машины и открыл Джулии дверцу.
– Как мило, – сказала Джулия, пристально на него посмотрев, и ушла.
Появление на набережной Луи Фарамонда временно превратило маленький порт и рыбацкую деревню в подобие модного курорта. Шелковистый синий джемпер-поло, брюки из гладкой блестящей ткани, золотые наручные часы, золотой медальон на тонкой цепочке – во всем этом не было перебора, но складывалось ощущение, что только благодаря чистой случайности Луи не пошел дальше и не надел какой-нибудь вычурный перстень или даже серьгу.
Бруно, который плелся за Луи, сунув руки в карманы джинсов, нырнул в магазин. Луи подошел к машине и сгладил неловкость, возникшую было между ним и Аллейном улыбками и заверениями в том, что чрезвычайно рад снова его видеть.
– Какой приятный сюрприз! – воскликнул он, протягивая Аллейну руку. – Кто бы мог подумать, что мы так скоро встретимся вновь!
Неподалеку стояла выцветшая на солнце скамейка, где по утрам любил сидеть Рики. Иногда здесь собирались какие-нибудь деревенские знаменитости, столь колоритные, что хоть репортаж о них делай. Ответив на бурные приветствия Луи, Аллейн предложил ему сесть на скамейку и побеседовать.
