Однако отец и Фокс ни на кого не кричали, никому не угрожали, говорили с арестованными спокойным, ледяным тоном, отчего становилось только страшнее.
– Это ваша проволока? – обратился Аллейн к Сиду.
Тот что-то промычал.
– Картина висела на ней? Где вы ее взяли?
– Я не помню.
– В «Лезерс»?
– Д-да.
– Когда?
– Не знаю.
– Прекрасно знаете. Когда? До несчастного случая?
– Да. Нет. После.
– Где?
– В конюшне.
– Где именно?
– Не знаю.
– Знаете. Где?
– Висела на стене. Там целый моток.
– Вы отрезали этот кусок?
– Нет. Он уже был отрезан. Валялся рядом. А что такого? – Попытка Сида изобразить возмущение выглядела жалкой. – Подумаешь, кусок старой проволоки! Вот я и взял его картину повесить. И что?
Перемежая английские ругательства с французскими, Феррант велел ему придержать язык.
– Я его не связывал, – огрызнулся Сид. – Это все ты.
– Merde
[48].
– Вас обоих препроводят в полицейский участок в Маунтджое и там предъявят обвинения. Все, что вы скажете с этого момента, будет запротоколировано и может быть использовано против вас в суде. Пока все.
– Встать! – скомандовал Фокс.
Криббидж помог арестованным подняться, потом вместе с Фоксом препроводил их в дальний угол комнаты. Когда они проходили мимо кровати, Фокс положил им ручищи на плечи и заставил повернуться.
Глядя в лицо Рики, Феррант изобразил полное равнодушие, а Сид, чья вялая физиономия и так всегда напоминала внутренности матраса, закатил глаза.
Фокс подтолкнул их в спины, и под надзором Криббиджа арестованные проследовали в дальний конец комнаты.
Констебль Мосс принес с кухни кастрюлю с прокипяченными лоскутами и поставил ее перед Аллейном.
– Спасибо, Мосс, – сказал Аллейн. – Не знаю точно, что можно делать до приезда врача. Наверное, только обтереть раны.
– Лоскуты стерильные, сэр, – сказал Мосс. – Десять минут кипятил.
– Отлично.
Пока Мосс держал кастрюлю, Аллейн очень аккуратно протер сыну рот и глаза.
– Хорошо.
Аллейн снова осмотрел лодыжки сына. В раны попали нитки от носков.
– Здесь я лучше трогать не буду, – кивнул Аллейн. – Скоро приедет врач.
– Все будет нормально.
– Конечно, будет. Тебе, наверное, ужасно больно?
Рики попытался ответить, но не смог, потом все же с усилием проговорил:
– Так вколите мне что-нибудь из того, что найдете. – И подмигнул отцу.
В ответ Аллейн состроил трагикомичную гримасу: опустил уголки рта и приподнял брови.
– Рик, это важно, иначе я бы не стал сейчас мучить тебя расспросами… Как ты тут оказался?
– Погулять вышел, – кое-как прохрипел Рики.
– Ясно. Значит, погулять. Именно здесь, да?
– Хотел разведать обстановку.
– Боже мой, – тихо сказал Аллейн.
– Они меня схватили.
– Все, это я и хотел узнать, – сказал Аллейн. – Прости, что мучаю…
– Да ладно, – слабо отозвался Рики.
– Фокс, начинаем обыск!
– А с ними что? – Фокс кивнул на арестованных. В его голосе прозвучали такие нотки, каких Аллейн прежде не слышал. – Может, проволокой свяжем?
– Нет, – покачал головой Аллейн. – Нам нельзя.
Спустя полчаса были открыты тридцать тюбиков с краской: в восемнадцати из них обнаружились наркотики. Аллейн позвал Фокса на кухню.
– Ну что, – сказал он, – вещественные доказательства у нас есть, однако мы не знаем, как все это работало. Джонс забирал краски в Сен-Пьере, но были ли они уже готовыми, или же ему давали наркотики, а начинял он ими краски сам? Пока похоже на второй вариант.
– «Начинка» осталась?
– Да. Они собирались улизнуть – возможно, им приказали спрятать то, что они не смогут унести. Но тут пришел мой инициативный сын, разведать, как он выразился, обстановку.
– И им пришлось поменять планы, – пробормотал Фокс.
– Да, решать, что с ним делать. Решили схватить. Похоже, связь с мадам Феррант держали с помощью того малолетнего хулигана. И не исключено, что план прикрытия отхода с помощью Рики удался бы, если бы не эта воистину чудесная женщина, миссис Планк… Да где же «скорая»?!
– Я уверен, с ним все будет хорошо, – сказал Фокс, имея в виду Рики.
Полицейские продолжили искать улики: под кроватью, под столиком со стереопроигрывателем, на полках, в шкафах, в кучах хлама… Уже собираясь переходить к невообразимо маленькой спальне в задней части дома, Аллейн сказал:
– Когда мы ждали снаружи, еще до того, как вышел Феррант, я слышал металлический скрежет. Очень слабый.
– В доме?
– Да, вы слышали?
– Я – нет, – ответил Фокс.
– Давайте посмотрим на кухне. Вы двое, – Аллейн обратился к Криббиджу и Моссу, – продолжайте здесь. – Он снял пиджак и закатал рукава рубашки.
На кухне царил такой же беспорядок, как и в остальном доме. Подозрительнее всего смотрелась древняя угольная печь с котлом и краном по одну сторону и плитой – по другую. Похоже, ею вообще не пользовались – сверху стояла маленькая современная электроплитка. Аллейн переставил ее на стол и принялся осматривать печь: поднял чугунные кольца и пошарил внутри кочергой, прислушиваясь к звуку. Потом открыл заслонку, посветил внутрь фонариком, постучал по стенкам. Выдвинул решетку из духовки, потом другую. Фокс хмыкнул.
– Что? – спросил Аллейн.
– Личные запасы, – сказал Фокс.
– Где?
– На верхней полке шкафа. За старой поваренной книгой. Весьма подходящее место.
На улице завыла сирена.
– «Скорая», – сказал Фокс. – Сейчас придет врач.
Аллейн почему-то не ответил. Фокс повернулся к нему – суперинтендант засунул голову в печь.
– Должна быть ниша… Что-то не вижу… А, да, сюрприз! – Он потянул и частично вытащил на свет какой-то плоский предмет.
На улице снова раздался вой сирены, теперь уже ближе.
– Да, «Скорая помощь», – сказал Аллейн. – Фокс, вытаскивай. Посмотри, нет ли еще. – И прежде чем Фокс успел что-либо сказать, он вернулся к Рики.
Парень сонно взглянул на отца и хриплым голосом попросил его не смешить.
