– Спасибо, – кивнул Аллейн. – Я сообщу его матери.
– Жаль, что меня держат в полном неведении относительно обстоятельств произошедшего, – посетовал доктор Кэри. – А ведь я полицейский врач как никак. К тому же скоро будет дознание по предыдущему делу.
– Дружище, – устало произнес Аллейн, – я понимаю и очень сожалею. Вы обо всем узнаете. Пока что надо решить, что делать с этим субъектом.
Сид Джонс под мрачным взглядом Фокса рассмеялся, пробормотал что-то и принялся напевать.
– От него сейчас ничего связного не добьешься. Я отведу его в камеру. Скоро уснет, – пообещал доктор Кэри.
Радостно смеющегося Сида увели. Фокс ушел за констеблем, который будет сторожить Сида, а Аллейн, который чувствовал себя так, будто по нему проехал каток, собрался с силами и кратко посвятил доктора Кэри в обстоятельства дела. Они сидели на ужасно неудобной скамье у стены. Было десять минут четвертого. Сержант принес горячего чая – его заваривали уже в третий раз за прошедшие пять часов.
– Нет, спасибо, я – спать. – Доктор Кэри встал, протянул руку Аллейну и окинул его профессиональным взглядом. – У вас измученный вид. Неудивительно. Пойдете отдыхать?
– Думаю, да.
– А где вы остановились?
– В Маунтджое.
– Дать вам снотворного?
– О, нет, – отказался Аллейн. – Я просто упаду и усну. Доброй ночи.
* * *
Добравшись до постели в номере, он лег и сразу же уснул. Завтрак был заказан на семь тридцать. Проснувшись в семь, Аллейн позвонил жене.
– Я тебя разбудил, – сказал он.
– Да ничего. Что-нибудь случилось?
– Да, но теперь все в порядке.
– Рики?
– Кто ж еще? Повторяю, дорогая, сейчас все в порядке.
– Рассказывай.
Он рассказал.
– Во сколько первый самолет? – спросила Трой.
– В девять двадцать из Хитроу. Пересадка в Сен-Пьер-де-Рош.
– Поняла.
– Отель в Маунтджое и больница Георга Шестого.
– Рори, скажи, если ты считаешь, что мне лучше не приезжать. Ты ведь сказал бы?
– Тебе действительно лучше приехать, просто я не знаю, где буду я, – в деле может наступить перелом.
– Ты забронируешь мне номер?
– Да, тот, в котором я сейчас живу.
– Ладно. До встречи. – Трой повесила трубку.
Аллейн позвонил в больницу. Ему сказали, что ночь Рики провел хорошо и идет на поправку. Аллейн принял ванну, оделся, позавтракал и хотел позвонить администратору, но тут снова раздался телефонный звонок. Он ждал звонка Фокса, поэтому неприятно удивился, услышав в трубке голос Джулии Фарамонд.
– Доброе утро, – поздоровалась она.
Она говорила очень тихо, и ее голос звучал как-то непривычно.
– Простите, что беспокою, да еще в такой ранний час. Я бы не стала звонить, но у нас неприятности, и я… вернее, мы с Джаспером подумали, что лучше позвонить.
– Что случилось?
– Карлотта тоже сказала, что лучше позвонить.
– Карлотта?
– Да. Я не хочу, – зашептала Джулия в трубку, – говорить об этом по телефону. À cause des domestiques
[50]. Черт, забыла, что они говорят по-французски.
– Можете хотя бы намекнуть?
– Луи, – многозначительно произнесла Джулия после секундного замешательства.
– Выезжаю, – сказал Аллейн.
Он вызвал Фокса. Пока тот звонил Планку, Аллейн оставил у администратора номер телефона Л’Эсперанс, заказал такси в аэропорт для Трой и переписал номер на ее имя.
– Не могли бы вы принести цветы в номер? Ландыши.
– Сколько? – спросила величественная дама за стойкой администратора.
– Побольше, – сказал Аллейн. – Сколько сможете.
Дама снисходительно улыбнулась и протянула ему письмо.
– Из участка доставили, – пояснила она.
Письмо было адресовано Аллейну: неровный почерк, множество исправлений. Однако в целом оно оказалось более связным, чем можно было ожидать. На фирменном бланке со штампованным изображением лошадиной головы в уголке значилось:
«Сэр, мне стали известны некоторые факты касаемо моей племянницы, и Он велел мне сообщить о них Пред Всеми, дабы облегчить мою совесть. Посему в следующее воскресенье (см. приложение) я изложу все пред Господом Воинств Небесных, что вещает устами моими, и да свершится воля Его. Грешник предстанет перед лицом Господа и паствы Его. Аминь. Аминь. Буду крайне признателен, если вы любезно согласитесь присутствовать.
Всего наилучшего.
Ваш и так далее и так далее,
К. Харкнесс
(Брат Кас)»
Аллейн показал Фоксу письмо вместе с прилагающимся к нему очередным религиозным воззванием. Фокс прочитал его, когда они уселись в машину суперинтенданта Кюри.
– Ему определенно есть что сказать, да? Вам тоже показалось, что он знает, кто…
– Да.
– И что будем делать с этим собранием?
– Пойдем туда всем составом.
Дальше ехали молча. Утро выдалось ясным и теплым. Вдалеке поблескивали воды пролива, и казалось, что до побережья Нормандии рукой подать.
– Как думаете, что натворил мистер Луи Фарамонд? – спросил Фокс.
– Угадай с одного раза.
– Удрал?
– Точно. Но даже если бы мы знали, как бы мы его остановили?
– Следовало повнимательнее за ним приглядывать, – задумчиво сказал Фокс.
– Разве мы смогли бы ему помешать смыться? На каком основании? На том, что его видели беседующим с Феррантом в час ночи?.. Итак, первый вопрос: связан ли он с контрабандой наркотиков? Потерял в «Лезерс» пуговицу с рукава. Утверждал, что не ходил на выгон. Теперь говорит, что забыл. Все, точка. Второй вопрос: убил ли он Дульси Харкнесс? Если да, ему бы не удалось так долго сохранять невозмутимый вид перед Фарамондами.
Джаспер ждал посетителей на террасе Л’Эсперанс. Аллейн представил ему Фокса.
Явно удивленный их скорым приездом, Джаспер был чрезвычайно обходителен и провел туда, где под тентом стояли стол и стулья, повернутые к морю.
– Джулия сейчас придет. Прежде чем предпринимать что-либо, мы решили поговорить с вами. Кофе будете? Или может быть позавтракаете?
Стол был уже накрыт, от круассанов и бриошей шел превосходный аромат. Аллейн и Фокс приняли приглашение.
– Все это поистине странно, – продолжал Джаспер, щедро намазывая круассан маслом и медом. – И тревожно. Луи просто исчез. А, вот и Джулия.
