– Есть ли что-то, что вы знаете, а мы – нет? О Луи?
К ним вышла Карлотта, очень бледная, и без сил опустилась на стул.
– Я кое-что обнаружила. Пропали паспорт Луи вместе с чемоданчиком для бумаг и папкой, которую он всегда берет с собой, когда уезжает в Лиму, – мне удалось открыть ящик письменного стола. Не кажется ли вам, – произнесла она, – что он бросил меня?
– Ты будто бы и не удивишься, если это так, – сказала Джулия.
– Нет, не удивлюсь. У нас уже давно все сложно. Да вы и сами, наверное, заметили. Не могли не заметить.
Ответом ей было молчание.
– Конечно, я знаю, – продолжала Карлотта, – что вы всегда считали его весьма неприятным человеком. Что поделать. У меня есть такая теория, что многим женщинам нравятся мужчины, которых трудно удержать. Я принадлежу как раз к такому типу. Ну вот и не удержала.
– Карла, дорогая, давай не будем торопиться с выводами. Мы же все-таки не знаем, почему он сбежал. Если он вообще сбежал.
– Мне почему-то кажется, что Родерик – если нам по-прежнему позволено его так называть, – что-то знает. Что-то не связанное с тобой, Карла. – Джулия повернулась к Аллейну. – Я права?
– Если вы имеете в виду, что я знаю наверняка, что он сбежал, – медленно произнес Аллейн, – то нет, не знаю. У меня нет никакой информации о его последних перемещениях.
– Но он попал в неприятности, ведь так? Пора нам всем это признать.
– Что Луи натворил? – требовательно спросила Карлотта. – Он ведь что-то натворил, да? Я такое всегда чувствую.
– Девушки, думаю, следует помнить, что мы разговариваем с полицейским, как бы сильно он нам ни нравился, – сказал Джаспер с незнакомой ноткой в голосе.
– О, дорогой, ну конечно, – согласилась Джулия и продолжила, скорее раздраженно, нежели встревоженно: – Значит, нам следует скрытничать и юлить, а он будет пытаться нас подловить на лжи, и когда мы попадемся в ловушку, он скажет что-то вроде: «Я не знал наверняка, вы сами это только что сказали»? В полиции ведь всегда так? – обратилась она к Аллейну.
– Что-то мне не шутится сегодня, – ответил тот.
– Надеюсь, ты не будешь против, если я скажу, Карла, дорогая… – произнесла Джулия. – Я предпочитаю говорить открыто – я всегда считала Луи скользким типом.
Карлотта, которая до этого задумчиво смотрела на нее, встрепенулась.
– Правда? Да, похоже, ты права. Или нет? – Она повернулась к Аллейну.
Тот встал со стула. Все трое смотрели на него… как? С вежливым интересом? Озабоченно? Пожалуй, да, только Карлотта была бледнее обычного, рука Джаспера слегка дрожала, когда он ставил чашку с кофе на блюдце, а Джулия вдруг как по волшебству лишилась своей обычной живости.
– Я полагаю, – начал Аллейн, – что в ситуации, которая является двусмысленной, если не для вас, то для меня, придется смотреть правде в глаза. Неприятной правде. Я – полицейский. Если происходит нечто подозрительное, я, как сотрудник уголовного розыска, должен это расследовать. Поэтому я и нахожусь здесь, на острове. Причем характер расследования таков, что если кто-то решает скрыться по неизвестным причинам, он автоматически становится человеком, которого полиция захочет допросить. Ваш кузен – человек, которого я хотел бы допросить.
– Мне кажется, у вас не так много шансов на это, – сказал Джаспер после долгого молчания.
– Мне тоже так кажется.
– Полагаю, нам нельзя узнать, по поводу чего вы хотели бы его допросить?
– Я уже и так сказал лишнего.
– Но это не связано с той девушкой? – спросила Карлотта. – Боже мой, только не это!
– Что толку спрашивать, Карла. – Джулия обняла Карлотту. – Суперинтендант все равно не скажет. – Она посмотрела на Аллейна, и в глазах ее снова заплясали чертики. – Мы попросили вас приехать и помочь нам. Но это же то же самое, как если бы мухи пригласили к себе паука, да?
– Увы! – кивнул Аллейн. – В каком-то смысле, да. Сожалею.
На крыльце появилась малышка Селина и начала спускаться, перепрыгивая через ступеньки.
– Беги поиграй где-нибудь, – хором сказали ее родители.
Селина продолжала прыгать.
– Селина, – сказал ее отец. – Что тебе было сказано?
– Но я не могу, – ответила она, перепрыгнув через последнюю ступеньку.
– Чепуха, – сказала ее мать. – Почему не можешь?
– У меня сообщение.
– Сообщение? Какое сообщение? Потом скажешь, а пока беги поиграй.
– Там звонят по телефону. Я взяла трубку.
– Почему же ты сразу не сказала?
– Ему звонят, – Селина показала пальцем на Аллейна и состроила гримасу.
– Не делай так и не показывай на людей пальцем, – машинально пожурила ее Джулия. – Вас к телефону, – обратилась она к Аллейну.
– Спасибо, Селина, – сказал Аллейн. – Покажешь, куда идти?
– Оки-доки-тра-та-та, – сказала Селина и взяла Аллейна за руку.
– Видите? – обратилась Джулия к Аллейну. – Это ужас какой-то!
– И ничего не поделаешь, – покачал головой Джаспер.
Поднималась Селина, тоже перепрыгивая через ступеньки и повисая на руке Аллейна. Когда они добрались до половины, девочка сказала:
– Кузен Луи – грязный старикашка.
Аллейн, не поведя бровью, посмотрел на нее сверху вниз. Вредная Селина была по-своему милым ребенком.
– Почему? – мягко спросил он.
– А кто это, грязный старикашка? – спросила Селина.
– Санта-Клаус, который провалился в трубу.
– Ты такой глу-упый! – протянула девочка и, просунув свою ручку в его ладонь, добавила уже обычным тоном: – Это Луи так сказал.
– То есть?
– Луи Феррант говорит, его мама так кузена Луи назвала.
– Ты знаешь Луи Ферранта?
– Няня знает его маму. Мы встретили их в деревне. Он меня старше. И говорит всякое.
– Какое?
– Ну, я не помню, – смутилась Селина.
– Вряд ли надо слушать то, что говорит Луи Феррант. – Аллейн подхватил девочку к себе на плечо, она взвизгнула от удовольствия, и так они вошли в дом.
Звонил Планк.
– Я подумал, вам надо об этом знать, сэр. Звонили из Маунтджоя. Джонс готов сотрудничать со следствием.
– Правда? И что он предлагает?
– Насколько мы поняли, он знает что-то про Дульси. Однако говорить будет только с вами. У него ломка, и он болтает всякую ерунду.
– Я приеду.
– И еще кое-что, мистер Аллейн. Звонил мистер Харкнесс. По поводу своей завтрашней проповеди. Очень хочет, чтобы все пришли. Всякое несет. «Мне отмщение», – говорит Господь
[51], и еще что-то из Ветхого Завета. Ему, мол, велено открыть имя грешника пред всем народом.
