Я снова подняла руку и только тогда, когда я это сделала, она посмотрела на свою ладонь и тоже подняла ее. Я касалась зеркала, но чувствовала ее тепло. Одна моя рука лежала на животе, вторая – на зеркале. То чувство, что я пережила в тот момент сможет, пожалуй, сравниться только с тем моментом, когда я впервые возьму ее в руки по-настоящему.
Конечно, если это мне суждено.
Я понимаю, что я – лакомый кусочек для него. Мы с ребенком вместе представляем для него интерес. Я не знаю, чем все это закончится, но я попробую ее спрятать от него. Закрыть ее сознание там, где доступ к нему будем иметь только мы с ней. Это зеркало будет нашим тайным местом, и даже когда мы не будем рядом в реальном мире, мы всегда сможем встретиться здесь – в нашем собственном измерении, в наших снах.
Я закрою комнату, а ключ заберу с собой и буду хранить его столько, сколько смогу. Здесь, в этом мире между мирами, в мире снов тоже действуют свои правила и законы. Я не знаю, откуда, но я это знаю. В моей комнате в этом доме нет замка, он входил в нее всегда, когда ему хотелось. Ее комната отныне будет под замком. Я не знаю, как, но я перенесу этот ключ в свой мир, я сделаю это, чего бы это мне ни стоило. Нужно только обыграть демона. Делов-то…»
Дальше она описывала кабинет, в котором сидела, пока делала заметки в блокноте, в своем дневнике. В конце написала, куда спрячет ключ. Судя по тому, что ключ этот теперь он держал в своей руке, Николас понял, что Меган сделала именно то, о чем писала: защитила их дочь от демона и сама не стала его добычей. Вот только стоило ей это слишком дорого.
***
Библиотека Николаса долгое время не пополнялась: молодому отцу-одиночке совсем не оставалось времени на чтение. Родители Меган часто навещали внучку, но мать Николаса все же больше помогала сыну. Рита лишь смахивала пыль с его книг, когда занималась уборкой в доме сына и внучки. Однажды она собрала в коробку игрушки, которыми Меган давно не играла: в основном это были развивающие погремушки для детей до года, и решила спрятать коробку в шкафу в комнате сына. Ее внимание привлекла другая коробка, которая там хранилась, с надписью, сделанной рукой не Николаса: «Нашей дочери». Рита предположила, что в ней уже могли храниться игрушки, но она была очень удивлена, когда открыла ее.
– Это я нашел в комнате Меган, когда собирал ее вещи, – услышала Рита за спиной голос сына, – не этой, Меган… моей Меган.
– Я поняла тебя. Но откуда? – спросила она. – Откуда столько денег?
– Она не говорила мне о них. И я думаю, что сейчас это уже неважно. Я думал о том, чтобы отнести их в банк и положить на счет Меган. Но все откладывал. Спасибо, что напомнила. Завтра так и сделаю…
Молодой мужчина с коляской, в которой капризный ребенок слишком требовательно настаивал на покупке всех имеющихся игрушек в детском отделе супермаркета, не мог не привлекать внимания окружающих. Он пытался объяснить полуторогодовалой дочери: девочке с карими глазами и короткими русыми волосами, что он не может купить все, да и к тому же: что они будут делать с таким количеством игрушек? Девочка не хотела слушать и продолжала настаивать на своем. Притихла она только тогда, когда отец дал ей игрушечного белого кота.
– Смотри, – сказал Николас, – почти как мистер Блонд.
Девочка обрадовалась выбору отца, но это не значило, что она не повторит свои требования в следующий раз.
Вечером перед сном он читал ей сказки, к выбору которых решил подойти со всей серьезностью. Девочка быстро заснула, обнимая плюшевого мистера Блонда. Сам же Джеймс Блонд лежал, свернувшись клубком, в ногах у маленькой Меган.
Перед тем, как выключить свет в детской и оставить ночник, Николас услышал, как его дочка сказала непривычное для нее слово: «мама». Он посмотрел на малышку: девочка улыбалась, крепче прижимая к себе игрушку. Николас с трудом сдержал слезы: он знал, что у его девочки есть маленький секрет, спрятанный в маленькой комнате, которая находится в ее детской головке. Там, в той таинственной комнате, в зеркале живет ее мама, которая приходит к ней во сне. Комната та закрыта на ключ, а ключ Николас носит на шее, никогда не снимая, чтобы никто, кроме его девочек, не мог туда войти.
Утром Николас проснулся от криков, которые шли из комнаты дочери.
– Меган! – в испуге закричал он и побежал туда.
Но войти в комнату он не смог, потому что та была буквально забита всеми игрушками, какие они с дочерью накануне видели в супермаркете. Радостная Меган кричала и визжала от восторга, барахтаясь в этом море разноцветного плюша. Мистер Блонд стоял рядом у ног Николаса, с недоумением глядя на происходящее безумство.
– Меган, – ласково, но так озадаченно сказал Николас, пробираясь к дочери и наступая на вопящих игрушечных животных, – прости, но боюсь в зоопарк мы с тобой пойдем очень и очень не скоро…
