– Ка-а-аз-ё-ё-л!!! А слабо не с девчонкой справиться, а с нормальной бабой?! – Надрывалась она, ни разу не потрудившись обратить внимания на подругу. – Гандон ментовской! Да я тебе…
Банг!!! Резко завоняло сгоревшим порохом. Её швырнуло на стенку, по которой она медленно сползла на пол, хрипя и хватаясь за грудь. Глаза тётки закатились, ноги засучили по бетонному покрытию. Семёныч ухмыльнулся, глядя на неё и подругу, которая также скорчилась рядом, закрывая голову руками и всхлипывая.
– Доорались, коровы? – Прапорщик наклонился над ней, потыкав в макушку стволом пистолета. – Сейчас контрольный звонок в голову тебе с подругой, и всё, будете знать, как бороться за права человека. Усекла?
Сзади лязгнуло, тем лязгом, который знаком всем, имевшим дело с оружием. Именно такой звук издаёт затвор автомата, когда его отводят назад и отпускают, досылая патрон из магазина. Семёныч хмыкнул, и начал разворачиваться, когда загрохотало.
Стрелок опустошил весь магазин, выпустив тридцать патронов в сторону широкой спины бывшего прапорщика практически одной длинной очередью. Это и подвело его, когда после первых десяти ствол повело вверх и в сторону. Если бы на месте худенькой девочки с хвостом рыжеватых волос был бы кто другой, кто умел обращаться с такой штукой как АКСУ…
Но своё дело она всё-таки сделала, швырнув тяжёлое тело Семёныча на его жертв, избороздив спину отверстиями от попаданий. Он рухнул, захрипев и забулькав продырявленными лёгкими, выпустив изо рта целый поток крови.
Девочка всхлипнула, опуская АКСУ. Автомат повис в правой руке. Левую, дрожащую, она поднесла к лицу, растирая слёзы напополам с потёкшей тушью:
– Су-у-у-к-а-а-а… – Всхлипнула и истерично хохотнула. – Тварь…я его завалила, тварь конченая, сучара…да подыхай ты уже-е-ее!!!
А Семёныч если и умирал, то очень медленно. Странная, набухшая гипертрофированными мышцами и ощетинившаяся острыми выступами фигура ещё дёргалась.
Женщина, которой прапор не успел выпустить мозги, встала и подошла к рыженькой. Приобняла за плечо и начала подталкивать к выходу из камеры:
– Пошли, пошли отсюда. Да быстрее, дурочка, быстрее.
Девушка послушно двинулась вслед за ней. Женщина покосилась на неё, оценив то, что из одежды на ней был только лифчик на тоненьких бретельках. Посадила её на первый попавшийся стул и пошла в сторону дежурки. Вернулась с комплектом городского камуфляжа, который отыскала в стенном шкафу. Кинула его девушке и подошла к третьей камере. Пацаны, которые сидевшие в ней, уже навытяжку торчали у решётки:
– Слышь чё, подруга. – Коренастый и невысокий, в тёмно-синем «адидасе» внимательно посмотрел на неё. – Если по уму, так нас бы тож выпустить надо как-то?
– Да ты чего, дружбан? – Женщина улыбнулась, щёлкнув зажигалкой и закуривая сигарету «Явы», пачку которой взяла всё в той же дежурке. – Прям по уму и прям надо?
– Ну а чё? – «Спортивный» сплюнул через решётку. – С какого перепуга нам здесь теперь оставаться-то? Выпусти, подруга…
– А оно мне надо? Ты думаешь, я не видела, как ты глазёнками своими паскудными на девчонку-то зыркал? – Тётка сплюнула на пол куда как ни хуже, чем узники ИВС. – Нет уж, земеля, ты посиди. Вместе с дружбанами. Выпустят потом, как всё успокоится.
– Ну, ты сука… – Парень покачал головой. – Найду – башню снесу. Поняла?
– А то, землячок. Вся аж трясусь от страха. Бывайте, гамадрилы…
Женщина подняла рыженькую девушку и двинулась к выходу из ОВД. Та уже пришла в себя и была почти полностью спокойна.
– Тебя как зовут то? Меня Галя.
– Катя… – Девушка покосилась на валяющиеся по коридору трупы в серой форме. – Это он их, всех?
– Наверное. Ты с автоматом умеешь обращаться? Ну, кроме того, чтобы стрелять?
– Нет, Галь. А что?
– Да вот, думаю, что нам с тобой подруга нужно пару таких вот штук прихватить. Мало ли, какие кавалеры шляться там могут. Раз уж этот ментяра такой красивый был.
– Ну да. – Катя согласно кивнула головой. Нагнулась и подняла один из двух «огрызков», валявшихся на полу. Повесила на плечо. – Давай вместе дойдём до меня, а?
– Давай-давай. – Галя осторожно отперла засов на двери, и потянула ручку на себя. Выглянула, внимательно осматривая окрестности. Справа всё было спокойно. Она повернула голову налево, пытаясь высмотреть – что же там?
Холодная, когтистая лапа схватила её под подбородок, проткнув кожу и цепко ухватив за мышцы шеи. Рванула на себя. Галя закричала, стаскиваемая с крыльца вниз, прямо под ноги пяти тёмных фигур, пахнущих сгоревшим порохом и кровью. Тени, ещё недавно бывшие теми, кого расстрелял Семёныч, мгновенно сомкнулись над ней. Ещё один, надрывный крик и всё…
Катя пулей вылетела из дверей ОВД и рванула в сторону. От не-мёртвой пятёрки тут же отделились две подвижные тени, метнувшиеся за ней. Девушка оглянулась, увидела их и припустила ещё быстрее.
Она больше не оглядывалась, и не видела, как трое оставшихся мертвецов неторопливо вошли в бывший «дворец правосудия», жадно принюхиваясь к густому запаху смерти.
Лёгкие натужно хрипели, прогоняя воздух к изменившемуся сердцу, которое сейчас работало часто-часто, поддерживая жизнь…
Кровь, багрово-тёмная, в бешеном темпе прогонялась по сосудам, помогая восстанавливать повреждения внутренних органов…
Пористая защитная ткань, образовавшаяся между кожей и мышцами медленно, но верно выталкивали из ран деформированные пули…
Мысли, не так давно витавшие где-то далеко отсюда, постепенно возвращались, подстёгиваемые всё более настойчивыми криками организма…
Первым из чувств вернулось обоняние. Следом за ним – слух. И ставшие очень чуткими они тут же подсказали, что рядом опасность…
Трое недавно оживших мертвецов задержались в коридоре. Голод, сжигавший их изнутри, не был погашен бедной Галей. Двое, те, что были поменьше, остались, жадно чавкая. Третий, высокий и мощный, двинулся дальше. Потусторонняя жизнь, которой его наградила Волна, не сделала существо тупым и медлительным. Да, мозг не функционировал так, как раньше. Но и остатков мышления вполне хватало на простейшие продуманные действия. Его ноздри чувствовали запах живых, где-то там, впереди. И он шёл именно туда.
Парни, оставленные в камере, отшатнулись в дальний угол, едва поняв, кто показался на повороте коридора. Самый молодой из них, заскулив и обмочившись, сполз по стене вниз. Мертвец остановился, потрогал прутья, рванул, как бы проверяя на прочность. Рявкнул коротко и зло, поняв, что не сможет достать добычу. Повёл ноздрями, глубоко втягивая воздух, и пошёл дальше, на вкусный запах крови.
Наклонился над лежащим мешком телом Семёныча, принюхиваясь. Недавно умершего здоровяка что-то беспокоило. Он не мог продумать это, не мог осознать, но мог почувствовать. Наконец, решившись, перевернул тело лицом вверх.
