«Больнобольнобольнобольно…»
«Терпи, это недолго. Всё почти закончилось.»
«АААААААААААААААААА…………………!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
«Вот и всё. Хватит орать. Открывай глаза, ну же!!!»
Он открыл глаза. Поднял голову вверх, глядя в давно начавшее светлеть небо, перечёркнутое зеленоватой сеткой. Вдохнул воздуха, возвращаясь к жизни. Потом опустил взгляд.
Взглянул в бездонную пустоту глаз того, кто стоял перед ним. Его закрутило, всосало в их клокочущую серебром глубину. Бывший патологоанатом летел вперёд, в то время как его тело возвращалось к жизни.
Сверкающий огнями тоннель, поворот, поворот, ещё поворот. Его не удивляло происходящее. Тяжело удивляться такому после того, как воскрес. Ещё один кувырок вперёд и всё. Он увидел. Он понял. Он осознал…
Становящееся светлым небо смотрело вниз, в неправильный прямоугольник двора. Оно видело, как незаметно исчезла маленькая фигурка, растворившись в остатках ночных теней. И как потом существо, стоявшее возле громадной лужи собственной крови, пришло в себя.
Врач полностью перестал быть человеком.
Его имя стало тем, каким и должно было стать.
Именем посланца царства теней и смерти.
Танат понимал, зачем его вернули.
***
Мансур покрутил головой, пытаясь понять, что он может сделать. Толкнул дверь, которая подалась с неохотой, заскрежетав. Почти выдрал карабин ремня, отстёгиваясь. Вывалился из ставшего смертельной ловушкой салона. Попытался встать…
Его скрутило в спазме, желудок подпрыгнул вверх. Мансура стошнило чем-то непонятным, едким, обжёгшим горло. По голове изнутри лупили кувалдой, и она кружилась так, что он даже не мог подняться.
Скрежет приближался, отдаваясь в гудящей пустоте, которая заняла место мыслей. Шаркающие шаги становились всё ближе. Парень застонал и попробовал ползти, стараясь отсрочить смерть, сейчас подходившую всё ближе.
Пальцы вцеплялись в старый, выщербленный асфальт, подтягивая ставшее таким непослушным тело. Лёгкие растягивались и сипели, как почти продырявленные мехи шотландской волынки. Кровь стучала в висках, гонимая сердцем, которое, казалось, работает в несколько раз быстрее. А может, так оно и было? Но он полз, упорно полз в сторону обочины, желая прожить ещё немного.
Позади что-то гулко грохнуло, обрушившись всем весом на заднее крыло разбитой машины. Шаги становились всё ближе и ближе. А подушечки пальцев Мансура уже стёрлись от тех усилий, что он прикладывал. Он попытался встать, и ему почти удалось. Почти.
Парень рухнул на колени, пытаясь не распластаться полностью. Его повело куда-то в сторону, пришлось выбросить в стороны руки. В пальцах мгновенно стало горячо, кожа полностью лопнула. Мансур оглянулся, пытаясь хотя бы разглядеть того. Кто хотел его убить.
Высокий и грузный мужчина в потрёпанном водительском комбинезоне, уляпанном жирными пятнами от масла. Невидящий взгляд белёсых и мутных глаз. Чуть покачивающаяся походка. И тяжёлый колун на пластиковой, прорезиненной на конце, длинной рукояти. Именно он скрежетал, задевая асфальт.
Мансур развернулся на месте, смотря в его сторону. Жажда выжить сменилась апатией, в которой не было места бесполезному бегству. Он не скоро смог бы прийти в себя, и был сейчас беспомощным, как новорождённый. Парень взглянул в сторону неторопливо приближающегося силуэта, уставился на топор, который начал медленно подниматься в воздух. Взгляд остановился на нём, поднятом в самую верхнюю точку…
БААНГГ!!!
Выстрел грохотом разорвал воздух. Тело Изменённого дёрнулось, заваливаясь на Мансура. В последний момент он еле успел уклониться в сторону. Труп рухнул рядом, завалившись сломанным манекеном, звякнув напоследок топором.
Парень сел на пятую точку, чуть отодвинувшись, обхватил руками колени. Отходя от пережитого смертельного ужаса, он затрясся, крупной дрожью. Ему не хватало воздуха, и Мансур глотал его широко открытым ртом. Со стороны машины раздался негромкий звук. Он посмотрел туда, увидел тёмный силуэт, нависший над Надей. Попытался привстать, но сил опять не хватило. Парень стукнул кулаком по асфальту и заплакал. Ему не было стыдно. Слёзы текли по лицу, измазанному пылью, оставляли грязные дорожки.
– Что с тобой? После аварии в себя придти не можешь? – Спокойный и уверенный голос мужчины, неслышно возникнувшего перед ним.
Мансур поднял голову, всхлипнул. Перед ним стоял мужик лет около сорока, высокий, худощавый. На нём была одета уже изрядно выстиранная «горка», поверх которой на нём был странный жилет, состоявший из пересекающихся ремней и закреплённых на них сумок разной величины. В голове всплыл термин «разгрузка». Да, такие таскали спецназовцы, которых показывали в выпусках новостей и телесериалах. В руке он держал длинное ружьё с деревянным ложем. Не такое, которое Мансур держал в руках у дяди, и даже стрелял. Это выглядело совершенно по-другому, и казалось заточенным не только для охоты.
«А это он стрелял, – мелькнула мысль, – спас…». Парень откашлялся вязкой слюной.
– Сотрясение что ли? Эй, земляк, ты меня вообще слышишь?
– Да… – Мансур наконец-таки протолкнул слова через пересохшее горло. – Спасибо. Вы меня спасли.
– Да не за что. – Мужчина присел рядом, цепко взяв его лицо в крепкие ладони, повернул голову парня на себя. – Так, зенки не плавают. Если и сотрясение то не такое, чтобы долго тормозить. Эй, парень, там, в машине твоя подружка?
– Да…да-а-а. Моя девушка, Надя. Она умерла во время уда…
– Ерунду-то не пори. – Мужчина встал. Достал из кармана пачку сигарет и закурил. – Она живая. Вот без сознания, это да. Дела у неё куда как хуже, чем у тебя.
– Живая? – Мансур обалдело уставился на спасителя. – Правда?
Мужик покосился на него. Сплюнул и ухмыльнулся:
– Вот ты тормозишь, а? Русским языком говорю – живая твоя Надюшка, живая. Тебя как зовут то, о владелец битой иномарки? Ты вроде как не совсем русский, да?
– Мансур. А вас?
– А меня Егерь. Просто Егерь. Вставай уже, а то простатит заработаешь, на холодном-то сидеть.
Егерь помог ему подняться. Довёл до машины, где посадил в кресло. Сам пошёл к своей «Ниве», которая стояла чуть дальше по дороге.
Мансур сидел, откинув голову, и смотрел на Надю, для которой Егерь уже откинул сиденье и постарался положить на него девушку. Живая, живая, милостив Аллах, не допустил гибели невинных…
Молодой татарин, сидевший на водительском месте своей изуродованной машины, радовался. Вокруг него происходило чёрт те что. Впереди была полная неизвестность, а он радовался. Наверное, тому, что является главным для любого нормального человека. Тому, что должно было быть впереди. Ему не приходило в голову, что Надя может умереть по дороге от внутреннего кровоизлияния. Что они просто могут не доехать. Что он сам сейчас был практически недееспособен и слаб как новорождённый. Это всё могло подождать, потому что его Надя была жива, и он был жив, и то крохотное, что было у них одно на двоих, тоже.
