Здесь нечего особо сказать, и после ряда моих коротких замечаний – к визуальному ряду и саундтреку, по которым достаточно будет работы композитора и специалистов по видеомонтажу, – просмотр продолжается.
Пока Женя проверяет корректность версии видео на подачу в презентацию, я отпиваю приготовленный в начале презентации, а обнаруженный мной только сейчас кофе и вспоминаю бомжа, любезно встретившего меня сегодня на парковке. В моей голове рождается странная, смутная мысль.
Полет. Почему полет?
Бомж, тыкающий в небо. Что он там увидел? Слабый, беспомощный, уродливый и тупой баран той или иной социальной категории – что есть высота, что есть полет к этой высоте для него? Свобода? Беспечность? Ползающий считает полет делом, не требующим усилий. Птица для него – порхающая сонная тварь, а не комок мышц, выживающий и летящий куда-то по нужде. Полет – это свобода от необходимости ползать. Свобода от временных затрат, свобода от любых обязательств. Экспресс-стиль. То, что нужно для быстрой еды и быстрой бытовой химии.
– Тематика всей грядущей кампании – полет, – замечаю я тоном, который подразумевает, что все должны взять сказанное на карандаш.
– Следующий ролик как раз с этим мотивом, – Женя стала несколько бодрее; кажется, она тоже успела попить кофе у меня за спиной.
А про мой мне никто даже не сказал. Порочные твари – подсидят, и не заметишь.
Следующий ролик уже лишен бытовухи и обыденности. Много света, полет, шикарная блондинка, плывущая сквозь облака, и ее сандалии, легкая потертость на которых вынуждает ее спуститься ниже. Но стоит ей воспользоваться доставленным ей на облачке средством для восстановления поверхности кожи нашей торговой марки, как силы к ней возвращаются, и полет ее становится выше, а улыбка шире. Вот они, до восьмидесяти процентов потребления FMCG, вот их счастье. After-shot демонстрирует подмигивающую девчонку, усиливая эффект счастья, получаемого от использования продукта.
– До слез, – этот ролик оказывается достойным трех моих хлопков в ладоши.
– Такими темпами, Саша и Михалян уедут в Голливуд. Что нам тогда делать? – пытается выдавить из себя сараказм женин ассистент.
– Окей, очень зрелищно, – замечает Стас. – Только тут вышла то ли богиня, то ли нимфа – черт пойми, что.
– А я считаю, элементы костюма и краска на лице хорошо сошлись. Очень нежно, изящно. И двигается эта девочка прекрасно, благодаря чему процесс ухода за обувью у нас превратился в сказку, – тоном истинного гурмана отвечаю я.
– Ага. И у нее слишком быстро появляется полировка на сандалиях, – вздыхает Женя; я до сих пор не понимаю, какого размера у Жени сиськи – третьего или второго; в любом случае, она одной ногой замужем, и узнать это достоверно – без пушапов и ваты, – не представляется возможным. – Ну, и образ – мне вот тоже кажется – слишком намешанный, странный.
– Да ну, не переживай ты, Женечка, это же материал для целевой аудитории, для которой нет разницы между гиеной обыкновенной и гееной огненной. Подача продукции есть – значит, миссия выполнена. Продано! А саундтрек, кстати, скинь мне отдельно, я поставлю на мобильник.
– Не всегда понимаю Вас, Эдуард Юльевич, – вздыхает Стас.
– Ставишь под сомнение?
– Нет, просто советую.
– И что советуешь?
Стас, я ведь и надавить могу, ага?
– Пересмотреть другие варианты, в других обработках.
– Стас, ты же у нас заместитель по продажам и общей координации, не так ли?
– Эм…
– Ну, так вот – продавай и координируй. По промо твоя функция – сугубо рекомендательная. И я тебя услышал.
– Я стараюсь оптимизировать процессы, – щеки Демчука краснеют; по крайней мере, одна покраснела точно.
– Ясно, – киваю. – Погнали по фуду. Сначала основной ассортимент, потом снеки.
– Минутку, – бодро откликается Женя и идет к проектору, чтобы что-то там проверить.
В чем я уверен, так это в том, что Женю взбодрило не только кофе, но и то, как я отшил Стаса с его заумными энциклопедическими домыслами. У парня степень магистра, и это сказывается на его частых попытках обратиться к теоретическому первоисточнику в то время, когда надо ковать железо, не отходя от кассы. Иной раз, диву даешься тому, как у этого быдлана может быть ученая степень. Но потом вспоминаешь о том, что наличие высшего образования – лишь формальное требование компании, поскольку не получить его в наше время может только конченый мудак. В университетах столько умственно отсталых, которые правдой-неправдой закрывают сессии хотя бы на тройки, а то и успешнее, что оправданию отсутствию диплома нет ни для кого. А должности, в любом случае, дают исходя из заслуг, а не из образования. Во всяком случае, в моем штате. И Стас свое место, опять же, правдой-неправдой, а заслужил. При всем этом, меня частенько раздражает его стремление сомневаться в базовых ценностях. Иногда мне кажется, что он намеренно, демонстративно пытается войти в конфронтацию со мной хотя бы по мелочи, дабы продемонстрировать свою профессиональную значимость и отсутствие раболепия. Но, по сути, он просто сомневается.
Сомневающиеся, не уверенные в чем-то люди – лучшие объекты для слабоумного старческого движения, представителями которого можно считать миллионы индивидуумов – от Задорнова до рядового кухонного бойца Васи. Люди, которые сомневаются, платят деньги для того, чтобы им рассказывали, как нужно жить – без цивилизации, техники, рекламы на ТВ и так далее. Люди, которые считают, что все смертельные болезни – далеко не все из которых производит цивилизация, – лечатся компрессом с мочой и молитвой, и не способны оценить медицину современной цивилизации, зато бранящие власть за реформу здравоохранения. Люди, которые считают, что будет лучше, если государство будет платить телеканалам и радио за развлечение масс песенками и кино, а то и медийщики будут работать за батон, за идею – ведь задорнистам и невдомек, что оборудование, эфир, персонал – все это стоит реальных денег – денег, которых обывателю, сидящему на концерте Пугачевой в теплом бабушкином свитере, просто никогда не увидеть. Сомневающиеся – не всегда мыслящие. Часто это просто недоумки с огромными карстовыми пустотами в рельефе мозга, и заливать в эти пустоты можно все, что заблагорассудится агитаторам маразма, делающим приличный гешефт на этой вотчине. Плюс в наличии этих самых сомневающихся – они покупают – много и часто, часто без ведома собственного рассудка. Минус – под легкой агитацией конкурента они могут сомневаться перед покупкой. Все вышеуказанное уж точно никак не совместимо с полезностью маркетинговой трудовой единицы.
Но, успокаиваю я себя, Стас-то сомневается, скорее, для гонора и еще – для демонстрации работающей мысли. Поэтому, от него ожидать серьезных подстав пока не следует.
Следующий ролик поднимает ряд вопросов уже со вступления. Дамочка – по контексту – абсолютно обнаженная, но в кадре только приличествующие части тела, – сначала коробкой наших полуфабрикатов, а потом и самой куриной котлетой в панировке проводит по этим самым частям. Контекст подразумевает, что не только по ним. Через несколько коротких шотов с кадрами этого действа нам демонстрируют тарелку с готовой сочной куриной грудкой в панировке и слюнообразующим гарниром, а затем и мужика, открывающего дверь в абстрактную комнату. Его взгляд полон желания, и он облизывается. Телка всем видом показывает, что это на ее личный счет, но тут ее лицо резко становится удивленным, и в следующем кадре мужик с вилкой и ножом набрасывается на блюдо.
