– Не знаю насчет интеллекта, но конкретно с тобой просто скучно, – продолжает язвить Зоя. – Ты же ни в чем, кроме повышения продаж и темы, как и где разжиться коксом, не соображаешь. Видимо, возраст еще не тот.
– Ох-хо-хо, а я смотрю, здесь клуб ЗОЖников и философов собрался, – продолжает заводиться Миха.
Что до меня – так мне эта сцена начинает надоедать, и я беру его под руку.
– Завязывай, порыли к бару, надо охладиться.
– Согласен. Прости, милая, но на сегодня твой ротик займет кто-то другой, – Миха уже на ходу, ведомый моим желанием закончить это фарс, изображает говорящий клюв свободной рукой.
– Чмо, – добавляет в спину нам подруга Зои.
Зоя молчит. Я не хочу оглядываться.
– Не обращай внимания, – уже у стойки, где мы ждем каждый свой коктейль со льдом, замечает Миха; кажется, он уже в изрядном подпитии с одной стопки, а, значит, приехал он сюда уже поддатым. – Мало ли тут шлюх, которых я знаю.
– Так ты не цепляйся лишний раз. Смысл?
– Здесь все друг друга знают, понимаешь? – Миха отпивает половину ярко-белого коктейля с водкой и тяжело выдыхает. – За это я люблю и ненавижу это место.
– Я здесь лет пять не был.
– Тогда было меньше мажоров. Меньше шалав, сосущих из нефтяников и топовых торгашей. А теперь – везде одно болото.
– Экономика растет, – усмехаюсь.
– А мы стареем, – Миха опрокидывает остатки коктейля и торопливо закидывает фужер на почти забитый посудой поднос проходящего мимо официанта.
Мы возвращаемся в ложу, где газпромовец и его девица уже попивают шампанское и о чем-то непринужденно болтают.
– Музыка сегодня не очень, – замечает Миха, когда мы с ним почти синхронно усаживаемся в свободные кресла.
– Согласен. Какой-то жесткач. А я думала, будет «дип» или типа того, – занудным тоном выдает девушка михиного приятеля.
Газпромовец вроде как удивлен тем фактом, что его девушка может отличить техно от дип-хауса. Но надолго удивление на его лице не поселяется. Спустя пару секунд его мимика снова балансирует где-то между невозмутимостью и въедливым любопытством.
Миха зачем-то разъясняет своему приятелю, что я – большой человек, без двух минут глава крупной торговой фирмы. Видимо, без этого разговор клеиться не станет. Девушка газпромовца интересуется, один ли я буду этим вечером. Зачем? Просто так, полагаю. И мерзкая улыбочка в уголке ее рта тоже просто так. Единственное, чего не понимает эта девочка – того, что таких сучек, как она, я в своем время топтал или перешагивал, но уж никак не проявлял к ним интереса, способного создать мне проблем. После этих напряженных расспросов и пары-тройки бокалов шампанского мы немного раскрепощаемся, и Миха с газпромовцем начинают обсуждать какую-то жутко важную общую проблему то ли с чьей-то машиной, то ли с квартирой, то ли с яхтой. Нюансы я не улавливаю, но по итогу беседы газпромовец обещает все разрулить, и мы заказываем по текиле каждому за решение всех проблем. Музыка становится немного мягче и примитивнее, и газпромовская девица предлагает пойти потанцевать. Несмотря на явное нежелание ее парня, Миха хлопает в ладоши, встает, и мы все идем немного подвигаться на танцпол, где я шутки ради почти склеиваю одну малолетку с удивительно красивыми голубыми глазами. Я как бы невзначай просовываю ей в декольте свою визитку, припрятанную на такой случай в кармане одетых по дороге в клуб джинсов, но не уверен, что визитка держится из-за скромного размера чашечки лифчика.
Мобильник вибрирует в кармане, и это Алина, и я отвечаю, что уже с минуты на минуту закончу свою «дурную тусовку» – боже, ну зачем использовать такие слабоумные эпитеты, милая? – и поеду отсыпаться, а завтра мы наверняка созвонимся.
Отправив смску, я беру четвертинку лайма, в которую вгрызался после закидывания текилы, и съедаю ее целиком, вместе с кожурой.
– Слушай, а ты был в курсе, что Митя «Скай» – того самого? – интересуется михин приятель.
– Москвич-то? Белобрысый? – немного озадаченно вспоминает Миха.
– Того самого? – я уже здорово расслабился и немного не понимаю контекста.
– Враг гомофобии, – смеется девушка мишиного друга; Катя? Леся? Что ж меня так клинит-то?
– Я догадывался, – ухмыляется Миха. – Что-то мне всегда подсказывало, что он заднеприводный. Ну, теперь знаю, кому еще из москвичей руку не пожимать.
– То есть, прям такой ярко выраженный педик? – с некоторым омерзением говорю я, представляя себе мужика в женских шмотках с огромным крашеным хайером.
– Да черт его знает. Я не знал бы – не сказал. Он, вроде, при бабе был обычно, – михин приятель – Женя? Саша? Андрей? на кого он похож? – вздыхает и отпивает свой коктейль.
– Они часто такими бывают. И че? – кривит рот Миха.
Мотивчик, играющий в клубе, начинает меня раздражать, становясь слишком назойливым и однообразным, и меня тянет выпить еще, и я даю знак официантке.
– Они иногда бывают еще и красавчиками, – хихикает девушка михиного приятеля.
– И как их отличить? Как их оттолкнуть от себя? – бормочу я, не совсем понимая смысл своих слов.
– Никак, – хохочет михин приятель. – Они же Good As You!
– Ни хрена они не good, – с презрением выдает Миха, опрокидывая в себя остаток виски и оформляя подошедшей официантке молчаливый приказ повторить.
– Ну, за что-то ведь их ненавидят, так? – говорит кто-то, но я отвлекся от разговора, отдавая целеуказания официантке.
– Ну, они не как все, – предполагаю я.
– Их ненавидят не за то, что они, видите ли, другие, – резко откликается Миха; тон его агрессивен, его явно раздражает тема. – Их избегают – нормальные люди, конечно, – потому что они больны. Как больные особи животных, которые отстают от стаи, которых не допускают в стаю, опасаясь заражения. Только такого отношения они и достойны.
– Но внешне они в порядке. Накаченные, ухоженные. Иногда даже лучше некоторых, особенно пьяных, – саркастически замечает девушка михиного приятеля, подмигивая своему парню.
– А что внутри? Они психически больны, и отторжение вызывает их потенциальная заразность, – парирует Миха, нервно поглядывая на ушедшую к стойке бара официантку. – У меня была знакомая, у которой обнаружили рак. И она уперлась – не буду, мол, убивать себя химией и облучением, а пойду по народным методам. Кто-то ей нагнал, что так люди со стопроцентным раком становятся здоровыми в ноль. Применяла какие-то там новаторские методики, самовнушение, медитацию, поездки в какие-то пещеры. Закинула немеряно денег во все это.
– Ну, и вылечилась-то в итоге? – с надеждой вопрошает девушка газпромовца.
– Так вот, – игнорируя ее и все чаще оборачиваясь ко мне, продолжает Миха. – Внешне она была в идеале – краска, маникюр, попка, сиськи, все дела, – изображает в воздухе фигуру «песочные часы», – но внутри у нее была гниль, распространяющаяся все дальше и дальше. Конечно, в итоге, она стала падать в обмороки, потом попала в больницу и там уже быстренько скопытилась.
