Знакомое напряжение охватывает мои органы ниже живота, вот уже подступает волна и наконец я чувствую, как в меня стреляет выброс семени моего любимого мужчины. Его руки продолжают меня насаживать еще быстрее, благодаря сперме я скольжу на нем уже как по машинному маслу. И вот долгожданный оргазм, кровь моментально притекает к мозгу, в висках стучит и дыхание перехватывает! Мне так хорошо, как многим никогда не будет. Я бы сама могла этого никогда не испытать, если бы не воля случая.
О, Костя, если бы только мог представить, как много ты для меня значишь и как сильно ты изменил мою жизнь…Хотя это не только твоя заслуга, тут все постарались. Поразительно, прошло всего несколько дней, а я уже совсем другой человек с совершенно другой жизнью. То ли еще будет! Возможно завтра я стану еще и пособницей в совершении преступления. Интересно, какое наказание выберет для Владимир Алексеевича мой любовник? Я бы может даже хотела посмотреть на это своими глазами. Прошу Костю, чтобы он проявил максимальную смекалку и изощрённость в отношении моего начальника. Эта тварь заслуживает скотского обращения.
Ручная акула
«Когда ты коснулась моих губ,
Я забрал твою жизнь
Иногда любовь лучше в холодном виде.»
Никки Сикс
Сегодня мне приснился очень странный сон, сейчас постараюсь его воспроизвести.
Я живу в каком-то другом времени… На мне лохмотья, также на Юле. Дом наш сделан из камня, мебель вся деревянная, из слэба. Посуда глиняная, я как раз мою ее в жестяном тазу. Кажется, сон начался именно с этого. Тут Юля вбегает в дом и кричит «Мама, мама! Папа идет, папа идет!». Она так радуется, будто мы не видели его целую вечность. Я встаю с колен и вижу, как преломляя солнечный свет в дверном проеме показывается фигура с очень мужественными очертаниями. Я сразу чую неладное, этот человек не похож на Мишу. И вот он приветственно протягивает руки вперед и идет ко мне. Когда свет с улицы падает на его лицо, я наконец понимаю кто это. Это Костя.
– Я вернулся, любимая. Муж твой, Константин.
Сама того не желая, я бросаюсь ему на шею, а Юля обнимает нас обоих за ноги с криками «Папа, папа!»
– Дорогая, у меня для тебя новость.
– Новость. Какая?
– Наша жизнь навсегда изменится.
Не знаю, что ответить поэтому продолжаю вопросительно смотреть ему в глаза надеясь на дельнейшее разъяснение.
– Я получил должность в Сенате. Буду работать в охране самого Цезаря!
– Цезаря? Это который Гай Юлий…?
– Да, какой же еще. – тут к его ногам побегает Юля и снова виснет. – Тот самый, в честь которого мы назвали дочь.
– Ах вот оно что…Я поздравляю тебя! Это прекрасная новость…
– У нас будет все, понимаешь!? Мы переедем в дом побольше, там будут последние новшества – водопровод, отопление! Мы купим медную посуду и новые одежды. Я даже смогу достать тебе дорогие украшения! Тебе больше не придется подрабатывать на рынке. Может быть мы даже сможем выкупить сына?
– Сына? У нас есть сын?
– Ох, милая, ты что уже забыла нашего малыша?
– Кажется, да. Мне что-то не по себе.
– Наш сын, Максим! Наш маленький победитель! Мой Максимус!
– Мы продали его?
– Ну конечно, дорогая. Ты видно так с горя помешалась, что и не помнишь ничего. У нас совсем не было денег, и мы решили с твоей подачи, продать сына, чтобы выкупить вот этот дом и жить в Риме. Ведь в Сиене совсем не было работы для меня…
– Я согласилась продать сына…Как такое возможно.
– Дорогая, не вини себя. Прошел уже год, если Макс все еще жив, мы выкупим, а если нет, то зачем горевать. Заведем другого! – он запускает мне руку между ног, а я ее одергиваю, потому, что мысли заняты совсем другим. Но в ответ на мое действие глаза его загораются адским пламенем.
– Ты что делаешь?! Перечишь собственному мужу?
Первый удар пришелся мне по лицу. Затем он поднял меня за волосы и со всей силы вбил в стену. Думала, что потеряю сознание от боли, кровь шла из носа и кажется изо рта. «Смотри Юля! Как поступают с плохими женами! Ты не должна себя никогда так вести!». «Да, папа! Так ей и надо!» – вопила она в ответ. Какой ужас, как я могла воспитать такую дочь?!
Он бросает меня на стол и задирает мои одежды. Боже мой, он что собирается изнасиловать меня прямо на глазах у дочери? Не успела я об этом подумать, как что-то большое и очень плотное вошло в мой анус. Я закричала, что было сил: «На помощь! Убивают!». Но он схватил меня за волосы и изо всех сил потянул на себя, а затем прошептал на ухо.
– Я твой муж, поняла! Захочу и убью! А ты знай свое место!
Хорошенько потрепав меня в попу, он вытащил член и заломив мне руки за спиной вытащил на улицу. Свет ослепил меня, но уже спустя несколько мгновений я увидела мостовую полную людей. Все они смотрели на меня, кто со страхом, а кто смеялся. Некоторые даже плевались. Одна бабка стала кричать «Так тебе и надо, невежда!».
Костя, мой муж поставил меня перед собой на колени и приказал взять в рот член. Я немедленно подчинилась. Люди продолжали собираться вокруг, я слышала, как толпа нарастает. Он держал меня за голову и сношал в рот с огромной скоростью, так что я с трудом сдерживала рвотные позывы. Рот был полон крови и от этого мне было еще сложнее дышать. Наконец он отпустил меня и бросил голую на землю.
– Если кто желает, у вас есть немного времени насладится моей женой! Она должна понести полное наказание и понять, что иметь мужа, это благо, потому, что тот, кто не ценит мужа становится народным достоянием!
Толпа громко загудела, мне показалось в куче голосов я даже различала голос Юли, которая скандировала вместе со всеми. Тут один за другим ко мне стали подходить прохожие делать по нескольку фрикций. Те, кто послабее или постарше, даже пускали в меня сперму. Кто-то брал во влагалище, кто-то в попу. Я уже сбилась со счета и начала терять сознание от боли, стыда и унижения…
***
Утром я как всегда пришла на кухню сделать себе кофе. Солнце сегодня светило особенно ярко, так что пришлось опустить шторы. Я не спала уже несколько часов и так и не могла решить, стоит ли мне идти на работу. Что меня там ждет? Успел ли Костя выполнить мою просьбу или еще нет? Если не успел, то возможно меня сегодня снова изнасилуют в рот или еще куда-нибудь. Страшно даже думать об этом. Этот урод, Владимир Алексеевич наверняка не ограничится тем, что было между нами на лестнице. Все эти извращенцы в каком-то смысле наркоманы. Как только встают на путь насилия, больше не могут остановится. Он должно быть ослеплен сейчас властью, которую имеет надо мной. Может даже засыпал с мыслями о том, что сделает. Что еще сможет придумать его больное воображение? Может теперь захочет прямо у него в офисе. Я не переживу этого. И в то же время не могу не поехать, не знаю, чем мое отсутствие аукнется для меня. Это может его только разозлить.
