Его молчание меня нервировало, изводило, и я уже успела себе напридумывать самых ужасных преужасных ситуаций! Мне уже было плевать, что этот монстр делает со мной, лишь бы родителей не трогал!
И когда, я уже готова была выплеснуть на него весь свой ужас, скопившийся прямо в горле, как он, наконец, встал со своего места за столом и прошёл ко мне.
Сел напротив, положил ногу на ногу и заговорил.
— Лена… — голос его прозвучал с придыханием, — ты даже не представляешь, какая ты красавица.
Закрыла на секунду глаза и сжала руки в кулаки, считая про себя, чтобы успокоиться.
«Тише, Лена. Держи себя в руках. Пусть сначала скажет, что его больной мозг нафантазировать успел».
— Пока ты была под действием препарата, я думал. Думал о том предложении, что сейчас озвучу тебе.
Я замерла и даже дышать перестала.
— Должен признаться, что пока я наблюдал за тобой последние несколько дней, я понял, что хочу тебя настоящую. Хочу, чтобы ты проявляла свой характер, свою дерзость. Чтобы ты перечила мне, тоже хочу, но… Лена, ты по-настоящему поразительная девочка. Моя девочка… Я хочу, чтобы ты вела себя естественно, как это и происходило. Я понял, что мне нравится тебя укрощать. Но при этом, я желаю, чтобы ты и усмирила себя.
Я нахмурилась.
О чём он сейчас? Что, мать его, за противоречия?!
— Ты будешь ласковой со мной, нежной и будешь выполнять всё, что я только захочу. Но при этом иногда ты будешь дерзить мне, и сопротивляться, а потом сдаваться, как это и положено женщине. Своего рода ролевая игра. Уяснила?
— Ты говорил… про моих родителей, — напомнила ему.
— Да. Я помню всё, о чём говорил, Лена. Я помню все свои слова и все обещания. И я их выполняю. Так вот. Если ближайшие полгода будешь вести себя так, как я тебе сейчас сказал и не станешь доставлять мне проблем путём своих желаний сбежать или что-то сделать, о чём я тебе запретил, то я обещаю тебе, девочка, что через полгода, ты увидишь своих родителей. Ни по фото, ни по видео, а в реальной жизни. Обнимешь их, поцелуешь, ну, и, конечно же, расскажешь ту легенду, которую я тебе расскажу.
Ошеломлённая, я поднялась с кресла и, не зная, куда деть свои противоречивые эмоции и набежавшие скопом мысли, подошла к окну.
Положила ладони на прохладную поверхность и закрыла глаза.
«Что это за предложение такое?!» — вопил возмущённый голос у меня в голове.
— А что потом? — спросила не своим голосом от волнения.
— Потом и узнаешь, — раздался его голос рядом с моим ухом.
Вздрогнула и часто задышала.
— Ты ведь всё равно меня не отпустишь, — сказала, уверенная в своих словах. — Ты позволишь мне увидеть семью, но потом снова запрёшь в своём доме.
— А что, если нет? — прошептал он мне в самое ухо, а потом губами прижался к шее, в то место, где бешено билась жилка.
Сглотнула и задрожала.
Страх, отчаяние, радость, душевная боль, застывшее рыдание в груди, изводящая тоска и… едва затеплившаяся надежда.
— Ты, правда, так сделаешь? — спросила шёпотом. — Ты, правда, отпустишь меня?
— Не отпущу, — был его ответ. — Я позволю тебе увидеть родителей, Лена. Это я тебе обещаю.
Заперев меня с двух сторон своими руками, он положил на окно свои ладони рядом с моими. Контраст в размерах был ошеломляющим, как и его вкрадчивый голос, когда его дыхание касалось моей шеи.
— Уверяю тебя, Лена, что если будешь вести себя так, как я тебя попросил, то я сдержу своё слово. Помимо этого, ты увидишь, как хорошо я о тебе забочусь. Ты ведь уже поняла и почувствовала, какие у меня предпочтения.
Он убрал одну ладонь и переместил её на мою грудь. Ахнув, я застыла и напряглась.
«Почему я позволяю это?»
«Потому что он уже тебя проверяет», — пришёл мне ответ от внутреннего голоса. — «Ты ведь уже согласилась. Да и выбора то у тебя никакого нет».
— А если… если я откажусь? Или, например, я совершу что-то, что тебя… разочарует? — спросила, едва ворочая языком от волнения и страха. — Что будет тогда?
— Тогда, моя милая девочка, я тебя накажу, — выдохнул он мне в затылок и сильнее сдавил грудь, что я даже ойкнула от боли. — Но я надеюсь, что ты не станешь совершать глупостей. А если что-то тебе придёт в голову, а ты будешь сомневаться в своих мыслях — скажи обо всём мне. И ты застрахуешь себя от последствий. Выбирай, моя сладкая. Или ты добровольно будешь делать всё, что я скажу, и наградой тебе послужит встреча с родителями, или же… скажем просто — я всё равно получу, что я желаю, но только ты уже никогда не увидишь свою семью.
Его слова прозвучали угрожающе.
По моей спине прошёлся неприятный холодок. Я задрожала от страха, закружилась голова и тошнота подкатила к самому горлу.
Сжала пальцы на руках, зажмурила глаза и сдавлено произнесла, ощущая, как по щекам потекли горячие слёзы:
— Ты итак знаешь мой ответ, Артур. Я хочу увидеть свою семью. Очень хочу.
Глава 18
Елена
Едва мои слова прозвучали, его губы тут же потёрлись о мою шею. Но вместо сопротивления, я откинула голову ему на грудь, открывая больше доступа.
Вздыхая, он застонал.
— Ты даже не представляешь, каким возбуждающим был твой ответ, Лена. Мы с тобой столько всего испробуем, девочка. Я открою перед тобой двери настоящего наслаждения. Ммм… я уже предвкушаю… Осталось лишь дождаться, когда ты окрепнешь после приёма лекарства.
Его пальцы, которые только что болезненно сжимали мою грудь, забрались в вырез блузки и начали трогать и теребить сосок.
— Два дня, малышка. Ты должна, хорошо есть и много отдыхать. И через два дня мы сможем начать заниматься сексом.
Я молчала, застыв, подобно кукле.
— Сейчас ты немного испуганна. Но вот твои соски говорят мне, что тебе нравится всё то, что я делаю и что собираюсь делать.
Теперь обе его руки были на моих грудях.
Сорвав с меня блузку, он полностью обнажил меня перед окном. Хотела прикрыться руками, но он не позволил.
— Верни руки на место, Лена, — сказал он резко.
Нехотя, я подчинилась.
Он начал мять, гладить, просто обхватывать ладонями мою грудь.
— Поставь шире ноги, — сказал он.
Его пальцы пробрались ко мне в трусики.
— Ммм… уже мокрая. Возбуждённая. Видишь же сама, тебе нравится.
Это всего лишь физиология, урод.
— Когда ты возбуждена, ты восхитительно пахнешь, девочка. Клянусь, Лена, на вкус ты такая же восхитительная. — Уткнувшись носом в изгиб моего плеча, он продолжил, — Девочка моя, я обещаю тебе такое наслаждение, о котором ты даже представить себе не могла.
