Я сопротивлялась и не собиралась ставить свою подпись, продолжая твердить слово «нет».
Но он схватил меня за горло одной рукой, сжал так, что я захрипела от нехватки кислорода, и мне в губы он процедил:
— Немедленно подписывай, Лена. Иначе ты не только не увидишь своих родителей, но даже не узнаешь, где их могилы.
Он резко отпустил меня и протянул мне дорогую ручку.
— Какая же ты тварь! Ненавижу тебя! — прошипела ему в лицо, и с яростью выхватив из его пальцев ручку, поставила свою подпись.
— Теперь вы можете обменяться обручальными кольцами! Наденьте их друг другу раз и навсегда! — торжественно и невозмутимо объявил регистратор.
Я засмеялась, не став сдерживать свои эмоции и отношение ко всему происходящему.
Джанабаев сначала снял с моего пальца помолвочное кольцо, потом надел на него обручальное и вернул на место кольцо с бриллиантом.
Потом молча надел сам на свой палец обручальное кольцо и сказал:
— Завершай.
— На основании записи, скреплённой вашими подписями, и в соответствии с Семейным кодексом ваш брак успешно зарегистрирован. Объявляю вас мужем и женой! И поздравляю вас с рождением новой семьи! Можете поцеловаться…
Грубый и совсем не романтичный поцелуй в конце церемонии был встречен громкими аплодисментами двух ненавистных мне свидетелей.
— Теперь ты моя по закону, — произнёс Артур злым, очень злым голосом.
Глава 23
Елена
Вся комната заполнена и вибрирует тяжёлой музыкой, которая буквально разрывается волнами в моей голове и пульсирует по венам.
Мне тяжело дышать. Сердце сдавливает с такой силой, что мне становится больно.
Слёзы непрерывным потоком текут по щекам, размазывая ещё недавно идеальный макияж.
Обручальное кольцо, что плотно облегает мой безымянный палец, кажется мне грубой и тяжёлой гирей, которую теперь мне ни за что и никогда не снять с себя.
Артур стоит напротив меня, смотрит диким, даже безумным взглядом.
Я вижу напряжённость в его теле.
Он полностью поглощён тем, как я смотрюсь прикованная к распорно-фиксирующей кремальере.
Руки подняты над головой, разведены в стороны и зафиксированы в кожаных наручниках.
И ноги тоже разведены в стороны и крепко зафиксированы.
Я стою перед Артуром в белом свадебном платье, скованная, как будто меня сейчас будут судить.
Он медленно снимает с себя пиджак, потом принимается расстёгивать рубашку.
Он неотрывно смотрит на меня, будто одержимый.
Я же, затаив дыхание, стою, прикованная и не могу отвести взгляда.
«Что он будет со мной делать сейчас?» — бьётся в голове паническая мысль.
Зажмурилась, чтобы не видеть его холёного и хищного лица.
Ненавижу его. Всей душой и сердцем, ненавижу!
— Девочка моя. Любимая, — слышу его голос сквозь тяжёлые биты музыки. — Открой глаза и посмотри на меня.
Не подчиняюсь.
Да пошёл он!
Но вдруг музыка прекращается.
Тишина меня буквально оглушает, поскольку я слышу, как колотится моё собственное сердце.
Медленно открываю глаза. Наши взгляды встречаются. Его взгляд настолько тёмный, лютый и даже злой, почти на грани безумия, что я непроизвольно всхлипываю и шепчу:
— Пожалуйста… Освободи меня от этой конструкции…
Артур качает головой.
— Нет, Лена. Не освобожу, пока не накажу тебя.
Он обходит меня по кругу, полностью стянув с себя рубашку и оставшись в одних брюках.
Сильное тело должно бы меня заворожить, но я уже настолько устала от него, натерпелась, что мечтала никогда больше не видеть этого человека.
— Ты теперь моя жена, Лена. Моя, слышишь? И мы с тобой договорились, но только не понимаю, почему ты закатила ту неуместную истерику на церемонии? Испортила такой прекрасный и значимый для нас двоих день, — его слова были наполнены и горечью, и ядом сарказма. — И за своё неподобающее поведение, моя девочка, ты будешь наказана.
Подходит ко мне и, схватив за шею, сдавливает её, пока я не начинаю задыхаться.
Он сразу отпустил.
Судорожно начинаю дышать, глядя с ненавистью в его лицо.
Потом он очень нежно положил свои ладони мне на грудь, провёл пальцами по контуру лифа, мазнув кончиками пальцев по обнажённому участку кожи, отчего я тут же задрожала. Но не от желания. От страха.
И тут, он резко разорвал лиф платья, обнажая мою грудь.
Взял в ладони мою грудь и несильно сжал её.
— Вся принадлежишь мне… — прошептал он хрипло и накинулся на мою грудь.
Он начинает лизать соски и покусывать их. И делает это настолько жёстко и грубо, что мне становится больно.
— Я затрахаю каждый участок твоего тела, Лена, — пообещал он злым голосом. — Может тогда ты, наконец, поймёшь, что навсегда принадлежишь мне.
Во мне поднимается необузданная ярость, отчего у меня тут же начинает болеть голова и кажется, что она сейчас взорвётся.
Мне отчаянно хочется вцепиться в его лицо когтями и расцарапать до состояния кровавого месива!
В этот момент я ненавижу его всеми фибрами своей души!
Жена! Я теперь жена Джанабаева!
Артур оторвался от моей груди и накинулся на мои губы. Его язык вторгся в мой рот. Его поцелуй тоже болезненный, злой и жёсткий.
Не удержала свой гнев и с силой укусила Артура за нижнюю губу.
Тут же ощутила металлический вкус крови.
Артур оторвался от меня.
Его губа была прокусана.
Он тронул ранку пальцами, а потом презрительно изогнул губы.
— Ты не понимаешь, что делаешь! — прошипела с яростью и дёрнулась в оковах. — Мы никогда не станем семьёй, Артур! Никогда! Ты не любишь меня! Это не любовь, а жестокая игра, которая доставляет тебе удовольствие! Тебе! Но не мне!
— Ты не знаешь, Лена, — совершенно спокойно отвечает он. — Я люблю тебя, девочка. Так сильно, что готов весь мир бросить к твоим ногам. Убить любого за тебя. Но никогда не смогу отпустить тебя. Прими уже это — ты моя, Лена. Моя жена. И только смерть разлучит нас.
— Не-е-ет! — безумно и неистово кричу я. — Хватит! Надоело!
— Ты причинил и причиняешь мне одну лишь боль! — прорыдала я. — Это не любовь!
Он рисует пальцами по моей обнажённой груди и ухмыляется.
— Лена, Лена… Ты будто маленький ребёнок, который громко плачет, потому что упал и больно ударился коленками. Но уже завтра ты забудешь об этой боли, и снова будешь улыбаться, и жаждать моих ласк.
