А потом, я снова плачу, рыдаю и кричу.
Никогда бы не подумала, что мне будет жаль Артура… Талгата…
Я не могу поверить, что он мёртв и лежит недвижимо практически у моих ног.
Спустя ещё время, в комнате становится невозможно душно. Голова у меня сильно кружится. И мне кажется, что я периодически теряю сознание. Не знаю. Быть может, мне это только кажется.
Отчаяние — безнадёжность, боль, тоска, страх и понятие того, что мне никто не поможет.
Постепенно тревога сменяется равнодушием. Боль отходит на второй план, как вдруг, я слышу, как кто-то открывает дверь в комнату…
— Блять… Ну и вонь!
Я слышу чей-то голос. Знакомый и незнакомый, одновременно.
— Уберите здесь всё. Комната должна сиять чистотой и белизной. От тела избавьтесь.
Хочу поднять голову и посмотреть на того, кто вошёл сюда, в комнату, где свершилось братоубийство, но сил у меня нет. Как нет их и на то, чтобы открыть глаза.
Чувствую, как меня снимают с оборудования. Но чувствую слабо. Мне кажется, что у меня больше нет ни рук, ни ног.
Начинаю вдыхать свежий воздух, когда меня уносят из комнаты, в которой думала, что умру.
Прикосновение к мягким и прохладным простыням. Меня положили на кровать.
— Отмой её, как положено. Чтобы не осталось и следа от этого чудовищного запаха блевотины и смерти. Поняла меня?
— Как пожелаете, Хозяин, — был чей-то робкий и раболепный ответ.
А потом… Потом случилась темнота. Иногда я ощущала боль во всём теле. Но потом становилось спокойно и хорошо, но ненадолго. Мне снился кошмар, который никак не хотел отпускать меня из своих липких сетей…
Но всё имеет свой конец.
Даже кошмар.
Глава 24
Елена
Следующие дни были похожи на те, что я провела здесь последние полгода.
Меня кормили и поили, но не выпускали из комнаты.
Анны Петровны я больше не видела, как и того громилу, что каждый раз сторожил у моей двери.
На мои вопросы, где предыдущая прислуга, девушка, что каждый раз заходила ко мне и вносила поднос с едой или меняла простыни, молчала. Она отводила взгляд и старалась не смотреть на меня.
Я будто общалась со стеной.
Всё слилось в череду однообразных дней.
Я всеми силами старалась гнать от себя мысли об убийстве Талгата, что называл себя именем брата — Артур, и думала о том, как мне выбраться отсюда. Быть может, второй брат отпустит меня?
Вряд ли он меня убьёт. Хотел бы убить — убил бы уже давно.
А вот ночами было сложно.
Мне снился тот страшный день: свадьба, потом Артур-Талгат приковывает меня и ласкает… А дальше, мой мозг в замедленном действе показывал мне всё до мельчайших деталей.
Я просыпалась от дикого крика и ужаса.
Это невозможно забыть. Невозможно пережить вот так просто…
Понимала, что, если даже я выберусь отсюда, моя жизнь никогда не станет такой, как прежде.
Я призналась сама себе, что сломлена, телом и душой. И не знаю, смогу ли когда-нибудь собрать себя снова, склеив все те осколки разбитой и растоптанной души, которую так легко очернили и осквернили. И Талгат, и Артур…
Но если бы я только знала, что мои несчастья ещё не закончились…
Это было обычное утро — пасмурное, шёл мелкий дождь. Но как же мне хотелось ощутить эти капли на своём лице, хотелось наполнить лёгкие свежим воздухом и упасть на землю, чтобы почувствовать, наконец, свободу.
Мы не ценим такие мелочи, пока нас не накрывает какое-либо несчастье. А когда понимаем, что вот она, жизнь, совсем рядом, а мы и не обращали на неё внимание, то уже становится слишком поздно.
Я снова обедала в одиночестве и смотрела в окно, по которому стекали капли дождя…
Но когда я завершила свой обед, в комнату ко мне вошёл мужчина.
Нет, не Артур.
Это был его… охранник?
Этого человека я раньше не видела.
Наверное, в доме новый персонал.
Что стало с прежними работниками, я старалась не думать.
Если даже он их и убил, то я оплакивать никого из них не стану.
— Вас пожелал видеть Хозяин, — сказал мужчина спокойным и ничего не выражающим тоном.
— Хозяин? — переспросила его, поднимаясь с кресла.
— Хозяин не терпит ожидания. Повернитесь, — произнёс мужчина и разжал мощный кулак.
В руке он держал наручники.
Сглотнула и сделала шаг назад. Положила руки на грудь и ощутила, что я дрожу. Сильно. А ещё, мне резко стало дурно. Тошнота подкатила к горлу. И только что съеденный обед норовил оказаться снаружи.
— Нет… — прошептала сдавленным голосом, не веря своим глазам.
Неужели ад продолжается?!
— Елена Анатольевна, повторяю, повернитесь, — с нажимом проговорил мужчина.
Я всхлипнула и упала в кресло. Ноги меня просто не держали. С ужасом смотрела на наручники в руках этого мужчины и не могла даже предположить, что задумал Артур.
Тело моё стало ватным и бессильным.
Даже слова вымолвить не могла.
Ужас схватил меня за горло и душил. Сердце, казалось, сейчас взорвётся в груди, переломав рёбра.
Со мной церемониться он не стал.
Схватил за плечи, легонько тряхнул и свёл мне руки за спину. Наручники издали звонкий щелчок.
Я ничего не могла сделать.
По щекам текли слёзы. Перед глазами стояла картина мёртвого Талгата. Я тихонько скулила, понимая, что со мной сейчас что-то будут делать.
Охранник отвёл меня в кабинет Артура.
Там уже ждал сам Артур. Он сидел в кресле у камина и пил кофе. На нём был наброшен только халат — длинный и шёлковый. Яркого алого цвета. И от этого весь вид Джанабаева показался мне ещё более зловещим и опасным.
— Хозяин, ваша просьба выполнена, — отчитался охранник.
— Убирайся, — небрежно сказал Артур своему работнику. — Нас не беспокоить.
— Как пожелаете, Хозяин, — проговорил с каким-то благоговением в голосе охранник и даже поклонился.
Потом быстро ушёл.
Я осталась один на один с братом Талгата, настоящим Артуром.
Сквозь слёзы, я смотрела на него и видела поразительное сходство между братьями и так много различий.
Артур был таким же высоким, но более худым. Кожа была белой, словно его вылепили из мрамора. И мышцы. Несмотря на худобу, тело Артура был хорошо развито.
