Нотариус и адвокат переживали лишь за то, что родственнички так и не отозвали иск об оспаривании меня как опекуна и соответственно наследника.
Первое заседание по этому делу запланировано через три дня.
Волновался ли я?
Немного.
Знаете почему?
Потому, что у меня на руках против этой семьи были горы доказательств, подтверждающих их нечистоплотность и грубое отношение к моему ребёнку. Они были ворами, лицемерами и убийцами. И я был уверен в том, что на первом же заседании судья щёлкнет их по носу и не признает иск, подлежащим удовлетворению и не даст движение делу.
Я был в этом уверен, Каролина была уверена, адвокат и нотариус подтверждали нашу веру.
Но, тем не менее, небольшой мандраж имелся. Я не понимал, почему эти люди продолжали бороться за то, что им не принадлежало.
Вы, наверное, спросите, какой суд? Ведь Августа и Хорин явно не сами спланировали убийство и не сами придумали меня подставить.
Всё верно, но доказательства были только против этих двоих. И Августа, и Валерий упорно молчали о других подельниках. На что они надеются, интересно? На то, что их родне получится выиграть дело и вступить в наследство? Даже если теоретически и предположить такой абстрактный вариант – я уверен, что они поступят также подло и не вытащат свою родню из тюрьмы.
Уверен на сто процентов, что Лидия Константиновна приложила руку к убийству Эдуарда Хорина.
Но изворотливая змея умудрилась откреститься от этого дела, сказав и доказав, что не замешана в ужасающем сговоре против меня и убийстве Хорина.
Более того, появилось новое действующее лицо. Объявился новый родственник моей дочери.
Помимо Лидии Константиновны, к делу присоединился некий Дробин Сергей Игоревич, двоюродный брат отца Инги и юрист. Именно с его подачи исковое заявление приняли в суде.
Ох, уж эти коршуны.
А Лидия Константиновна хороша. Её игра могла быть удостоена премии Оскар. Так лить слёзы и сокрушаться о подлости родственников и говорить на камеру, какая она белая, пушистая и несчастная, вызывая сочувствие окружающих – такой спектакль может разыграть лишь истинная актриса.
Эта гнилая дамочка рассказывала прессе, что очень любит свою племянницу, распевала на камеру какая она несчастная, что в данный момент лишена возможности видеться с девочкой.
Тварь, - одним ёмким словом охарактеризовал её Никита, когда вместе с нами смотрел очередной сюжет, посвящённый громкому делу.
Журналисты как коршуны пытались нарыть скандальные подробности убийства Хорина, смерти Инги Романовой и моей дочери.
Но благодаря моей работе военным корреспондентом – многие знали меня и не совали нос в это дело, за что им было огромное спасибо. Правда, не сомневаюсь, что и Никита подсуетился, надавив на некоторых слишком любопытных и неугомонных своим непоколебимым авторитетом.
Друзья у меня самые лучшие – это факт.
* * *
Каролина
Я смаковала эту неделю, как самое изысканное лакомство на всём белом свете. И каждый новый день, просыпаясь утром в объятиях Богдана, благодарила Бога за этого мужчину и его чудесную дочь.
Алина-Малина и Богдан стали осью, на которой держался весь мой мир. Я верила и надеялась, что наш путь с ними только начался и продлиться, длиною в целую жизнь, но торопить события я не собиралась. Пока всё было хорошо. Нашей главной задачей было – выстоять перед предстоящими трудностями, выдержать атаки недружелюбно настроенных личностей и уже потом, преодолев эту непогоду, двинуться дальше – в окончательно безоблачное будущее. А пока… пока лишь тучи сгущались.
Улыбнулась Алине и похвалила малышку, когда она правильно собрала пирамидку.
Алина отличалась от других солнечных детей, которых приводили в наш центр – она была сообразительней, быстрее и активно принимала участие во всех предложенных мной развивающих играх.
Золото, а не ребёнок.
За неделю, малышка сильно привязалась ко мне, точно также как и я к ней и к её отцу.
Вернулась мыслями к прошедшим дням. Это была шумная, занятная и счастливая неделя. Я не подозревала, что смогу сблизиться с кем-то после смерти мужа, да ещё так быстро. У нас с Богданом было много общего во взглядах на жизнь и семейные ценности. Было много различий в нас, но они не отталкивали, а привлекали.
Я узнала выражения Богдана, его любимые высказывания. Когда хмурились его брови, значит, он о чём-то глубоко задумался. Когда он смеялся – в уголках его глаз появлялись лучики морщин. Я теперь знала, что Богдан - человек не только слова, но и дела. Он был терпеливым к людям, но судил себя строже, чем других, а ещё, Богдан не выносил лицемерие, мелочность и подлость.
Богдан имел обширный и разнообразный круг знакомых, но только четверых он считал близкими друзьями Никита, Лютик, Степан и Трофим. Это были действительно преданные ему и надёжные друзья, которые, как и он всегда держали своё слово.
Для Богдана, обещание было вопросом чести, даже больше, чем жизнь или смерть, то есть, самой большой мерой человека. Эту проверку прошли только трое из его окружения.
Со мной Богдан был нежным, чувственным и с сильным влечением ко мне, и не просто как к понравившейся женщине, а как к своей самой любимой и желанной женщине.
Лишь одно меня омрачило событие – это разговор с подругой.
- Тебе нужен свой собственный ребенок, — сказала Люба мне в телефонном разговоре, когда я поделилась с ней своей эйфорией. – То, что ты встретила мужчину и у вас всё серьёзно – это конечно здорово, но твои биологические часы не резиновые, Каролина. Поговори с ним о детях – совместных детях.
- Мы вместе всего неделю, какие дети? – оборвала её суждения. – Придёт время, и тогда поговорю, но не сейчас.
- Ну и глупышка, - фыркнула Люба. - Нужно обрабатывать мужчину, пока он горяченький и балдеет от тебя. А потом может быть только суп с котом. Если вы расстанетесь вдруг, и у тебя не останется от него своего ребёнка – это принесет тебе невыносимую боль. Ты должна быть готова к разным развитиям.
Тогда я с ней сильно поссорилась. Мне не понравилось, как она отозвалась о наших отношениях, о детях, словно это был некий расчёт с моей стороны – найти мужчину для создания семьи и рождения детей.
Мне казались наши отношения чем-то возвышенно-чистым и прекрасным, и я поняла, что зря рассказала Любе о себе и Богдане. Разговор с подругой, словно чёрной краской брызнул каплями на нас. Остался неприятный осадок и тогда я задумалась – а подруга ли мне Люба? Может, она завидовать начала?
Вздохнула и тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли.
Знала я точно одно – это то, что я хотела Богдана и Алину на всю жизнь. Я хотела участвовать в каждом мгновении взросления малышки, хотела, чтобы когда-нибудь она назвала меня мамой.
