«Они приняли это, как будто я была царственным посетителем. Позднее я узнала, что он (де Милль. — Л. Н., М. К.) был окружен целой придворной свитой и каждый, к кому он благоволил, вызывал особое внимание. Это было прямо как при дворе Людовика XIV».
Взволнованная и очарованная, она наблюдала за съемками. Де Милль спросил, хочет ли она прийти на следующий день, — и выдал пропуск. В течение четырех последующих дней она являлась на съемочную площадку и наблюдала. Де Милль каждый день общался с ней и рассказывал о процессе съемок. В конце недели он спросил:
— Вы в порядке в финансовом смысле? Чем вы занимаетесь?
— Я в порядке, — быстро ответила девушка, слегка покоробленная тем, что ее кумир хотел дать ей денег. — У меня всего достаточно. Но мне нужна работа.
— Вы можете работать в массовке, если хотите, — предложил режиссер.
Так Айн Рэнд начала завоевание Голливуда. Вместе с тремя сотнями других актеров массовки она принимала участие в масштабных сценах, получая семь с половиной долларов в день. Для того времени это был очень неплохой заработок. По ее собственным словам, на сэкономленные средства она могла бы прожить целый год. Но ей, конечно, хотелось большего. Де Милль, явно выделявший необычную русскую иммигрантку из остальной массы статистов, почти каждый день беседовал с ней. Однажды, набравшись смелости, Айн рассказала режиссеру о своих сценариях. Тот попросил их на рецензию — и передал директору отдела сценариев, некоей Е. К. Адамс. Казалось, слава, успех и карьера уже не за горами!
Увы, путь к славе почти всегда лежит через тернии. Адамс, выглядевшая, по словам начинающей сценаристки, как «старая дева», с первого взгляда невзлюбила Айн и раскритиковала ее опусы. По мнению злобной рецензентши, описанные в них обстоятельства были далеки от реальности, герои слишком романтичны и экстравагантны. (Надо сказать, подобные негативные оценки будут сопровождать писательницу на всём ее жизненном пути, несмотря на то, что коммерческий успех всего, к чему прикасалась рука Айн Рэнд — книг, сценариев, лекций, пьес, — казалось, сам по себе должен был опровергать подобные претензии.) Сценарии были отвергнуты. Надо было искать другие пути завоевания кинематографического Олимпа.
Идеальный муж
Начались серые будни. Каждый день Айн просыпалась на рассвете в своем номере, одевалась и с одной пересадкой ехала на работу в трамвае. Дорога занимала около двух часов, а на студии надо было быть в шесть утра, чтобы успеть загримироваться и облачиться в костюм. Потихоньку втянувшись в ритм голливудской жизни, она всё же чувствовала себя одинокой. Однажды с ней познакомился красавец Джозеф Шильдкраут, знаменитый актер, позднее награжденный «Оскаром». Он пригласил Айн в ресторан, немного пофлиртовал и подарил свое фото с автографом, однако продолжения не последовало.
Но однажды случилось «обыкновенное чудо». В один из дней второй недели пребывания в Голливуде, рано утром, девушка ехала по маршруту, уже ставшему привычным, и внезапно через несколько рядов трамвайных сидений увидела его. Он был высок и строен, прядь светлых волос падала на лицо. Холодные ярко-голубые глаза великолепно сочетались с аристократическим ртом. Ошеломленная Айн поняла, что это — мужчина из ее снов и романтических мечтаний. Позднее она вспоминала:
«Не рассказывайте мне о, любви с первого взгляда. Это была любовь с первого взгляда… это было лицо моего идеала. Я никогда не видела лица, которое так великолепно воплощало бы мое представление об идеальном мужчине».
Это был ее Кир, ее Анжольрас, ее идеальный герой. С ужасом Айн думала о том, что сейчас она выйдет — и больше никогда не увидит его. Как заговорить с ним? Как объяснить совершенно незнакомому человеку, что он — ее идеал, ее судьба? До ее остановки оставались считаные минуты. Она не могла поехать дальше и опоздать на работу. Но идеальный незнакомец вышел из трамвая вместе с ней и направился к воротам студии. Он тоже был актером массовки.
Айн забежала в костюмерную, чтобы набросить на себя сценическое одеяние, стремглав выскочила на съемочную площадку — и тут же увидела его. Она вспоминала:
«Он был величествен. На нем была короткая туника, сверху прикрытая длиннополой тогой с вышитым воротником, а также сандалии, перехваченные поднимавшимися до колен ремнями… Позднее, по памяти, я сделала набросок, изображающий его в этом костюме. Я не могла забыть его профиль и то, как выглядела его прическа».
Этот рисунок, кстати, сохранился в личном архиве Айн Рэнд.
Три следующих дня Айн, как тень, следовала за прекрасным незнакомцем, не осмеливаясь заговорить. На четвертый день был придуман повод для знакомства. Во время съемок она проследила, куда тот идет, и в подходящий момент выставила ногу, преграждая дорогу. Тот споткнулся и чуть не упал, однако, оказавшись не только красивым, но и воспитанным, представился: «Фрэнк О’Коннор», — и они разговорились. О чем шла речь, взволнованная Айн не запомнила. Следующую ловушку на своего прекрасного принца Айн расставила у стола кассирши, выдававшей актерам ежедневную зарплату. Сделав вид, что их новая встреча — чистая случайность, она заговорила с Фрэнком уже как со старым знакомым. Тот, похоже, тоже был рад вновь увидеть ее и даже собирался проводить до дома, но подошедший знакомый предложил подбросить его домой, и он согласился. Дома он рассказал братьям, что встретил забавную русскую иммигрантку, чей сильный акцент не позволил ему понять практически ничего из того, что она говорила.
Самое страшное состояло в том, что это был последний день работы Фрэнка в массовке. Больше он ни разу не появился на съемках, и для Айн начался мучительный период поисков возлюбленного. Однако с чего их начать? Ведь она не знала его адреса, а в телефонной книге человек с такой фамилией не значился…
В течение следующих девяти месяцев Айн Рэнд говорила со своими подружками только о прекрасном «актере из массовки де Милля» (она даже не хотела называть его имени, опасаясь, что они уведут у нее Фрэнка). Стремление найти его превратилось в настоящую манию, доводившую ее до отчаяния. Ее приятельница Вирджиния Сэйл вспоминает: «Айн частенько рыдала у себя в комнате. Услышав ее непрерывный плач, мы подходили к ее двери и говорили: “Можем ли мы сделать что-нибудь для тебя, Айн?” А она отвечала, с ее русским акцентом: “Уходите! Уходите!”».
А на кинематографическом поприще ее дела шли успешно. После окончания съемок «Царя царей» де Милль предложил ей поработать в качестве младшего помощника одной молодой сценаристки. Ее задачей было делать краткие резюме получаемых режиссером сценариев, а также предлагать способы их адаптации для кино. За это ей платили 25 долларов в неделю — это было меньше, чем она получала в качестве статистки, но для того времени являлось вполне приличным, к тому же постоянным заработком. Казалось бы, чего еще желать? Она в Голливуде, работает в качестве профессионального сценариста за приличную зарплату…
Увы, к немалому разочарованию Айн, работа оказалась неприятной, скучной и раздражающей. Как правило, амбициозной иммигрантке не нравились поступавшие к ней сценарии, а потому она справлялась со своей задачей не лучшим образом; лишь немногие из ее предложений были приняты режиссером. Тем не менее мы знаем, что как минимум три сценария, над которыми работала Айн Рэнд, были реализованы: «Ангел Бродвея» (1927), «Его собака» (1927) и «Жена Крейга» (1928)
.
