Примечательно, что в рассуждениях автора значительное место занимало понятие цивилизации. Собственно, Деменье, как и Дидро, вел речь о недостатках петровской цивилизации России:
Всю свою жизнь Петр занимался цивилизацией своих подданных, не видя того, что, если им обеспечить часть их свободы, они цивилизуются гораздо раньше. Он хотел пересадить искусства в свою империю и сделать московитов столь же искусными, как другие народы в их производстве; он не знал, что народы никогда не имеют прогресса в искусствах, когда они удручены игом рабства, и если не ослабить жестокость деспотизма, русские никогда не станут более цивилизованными, чем татары
[556].
Как и Дидро, Деменье считал свободу непременным условием и методом цивилизации России. Подобно Дидро он ставил вопрос: с чего начать? Если энциклопедист в первую очередь говорил о необходимости «приведения в действие ремесел и низших классов», то Деменье предлагал начать с освобождения крестьян, без чего «страна, половина жителей которой являются рабами, не сможет никогда блистать сельским хозяйством, промышленностью, искусствами и коммерцией». Впрочем, здесь едва ли уместно говорить о том, что первично: производство или отношения, на которых оно строится. В любом случае речь шла о естественном развитии собственного производства в противовес трансплантации готовых образцов культуры.
Автор «Истории правительств Севера» полагал, что петровское время было удобным для освобождения крестьянства, ибо это было время решительных перемен. Знать боялась царя, а народ «был к нему расположен» (последнее утверждение, конечно, сомнительно). Однако Петр I начал с того, чем, по словам автора, следовало бы закончить, – с насаждения искусств среди русских. При этом Деменье делал важное «дидеротовское» дополнение: Петр начал не с того, вводя эфемерные, внешне блестящие новшества, вводя учреждения, которые должны были возникать сами по себе. То есть речь идет о естественном пути развития, который Дидро именовал «постоянным ходом природы».
В определении характера петровской цивилизации России как искусственного Деменье готов согласиться даже с Ж.-Ж. Руссо. Но он соглашался с ним лишь частично, так как не считал русских в принципе не готовыми к цивилизации. Он, как и Дидро, предлагал свой путь постепенной цивилизации, которой монарх может содействовать своими действиями, основанными на понимании естественного хода вещей.
Поэтому значительную роль в процессе цивилизации Деменье отводил законодательству. Петр I, по его мнению, не был великим законодателем: «Он был не способен совершить общую коренную перестройку законов в соответствии с разумом и справедливостью»
[557]. Здесь автор как будто отступал от идеи постепенности преобразований, предлагая кардинальное изменение законов. Однако словно спохватившись, на следующей странице он писал, что законы должны соответствовать условиям страны.
Автор критиковал Петра I за то, что он мало сделал для подъема земледелия в стране. Между тем земледелие «должно идти впереди других искусств», – заявлял Деменье, демонстрируя свои симпатии к идее физиократов. Царь действительно заботился о военном деле, о флоте, о развитии торговли и прогрессе искусств. Однако какой ценой достигались успехи в этих областях? Деспотизм, насилие, жестокость были средствами проведения реформ, которые в итоге не привели к желаемым результатам.
Автор приходил к выводу, что реформированное Петром I русское общество – это странная смесь цивилизации и варварства
[558]. (Дидро, как мы помним, писал о варварском обществе, едва затронутом цивилизацией.) В характеристике этого общества у Деменье заметна перекличка с одним из предложений, сделанных Дидро Екатерине II. По словам Деменье, русские напоминают варваров, среди которых поселили небольшую колонию цивилизованных людей. Дидро же вслед за Бодо предлагал создать в Россию колонию европейцев в качестве первого шага в своей концепции цивилизации России. Правда, он уточнял важный момент: это должна быть колония свободных людей.
Если к этому добавить критическое замечание Деменье, что Петру не удалось сделать Петербург центром мировой торговли, и, таким образом, честолюбивые планы царя по строительству новой столицы не оправдались, то список совпадений с идеями Дидро можно будет дополнить еще одним пунктом.
Говоря о преемниках Петра I, автор в целом положительно оценивает деятельность русских монархов (Екатерины I, Елизаветы Петровны, Екатерины II). Нынешняя русская императрица, по его словам, имеет гораздо больше возможностей, чем Петр I, цивилизовать свой народ. Однако противодействие «бояр» и церкви, а также страх дворцовых переворотов и социальных потрясений мешают ей осуществить свои намерения по отмене крепостного права. В целом же судьба России представляется Деменье печальной: «…все предвещает между тем, что она распадется – или из-за внутренних мятежей, или из-за завоеваний татар»
[559]. В этих словах нашли своеобразное преломление мрачные пророчества Ж.Ж. Руссо и опыт недавнего восстания Пугачева, о котором автор хорошо осведомлен.
В рассмотренных сочинениях Ж.-Н. Деменье, несомненно, является представителем «дидеротовского» направления в осмыслении опыта цивилизации России. Об этом свидетельствует не только отрицание знаковых идей Вольтера и Руссо в отношении России и поиск альтернативного пути развития страны. Описывая политическое развитие России в XVIII веке, он использовал почти все элементы концепции цивилизации, примененной Дидро к России. Эти элементы представлены в иной последовательности, иначе расставлены акценты, но общая направленность мыслей двух авторов о России несомненна.
В окончательном виде взгляды Ж.-Н. Деменье на Россию нашли свое концентрированное выражение в работе для «Методической энциклопедии», которую начал издавать Шарль-Жозеф Панкук. Здесь, в серии томов, озаглавленных «Политическая и дипломатическая экономия» (1784–1786), содержится большая статья «Россия, Российская империя»
[560]. В этой очень содержательной статье автор синтезировал новые знания о стране, почерпнутые из «Путешествий» Ш. д’Отроша и У. Кокса, «Наказа» Екатерины II, «Истории обеих Индий», «Историй» России Левека и Леклерка, сочинений русских и немецких академиков. В определенном смысле он реализовал мечту Дидро о новой «Энциклопедии», в которой значительно уточнена и дополнена информация о России. Давая очерки географии, истории, населения, политической системы и законов, экономики и военных сил империи, автор в духе Дидро выражал сомнение в способности деспотизма (даже «просвещенного») цивилизовать огромную страну, то есть отменить рабство и создать «третье сословие», увеличить численность и плотность населения, умерить внешние завоевания, иными словами, создать социально-экономические условия, которые способствовали бы становлению западноевропейской цивилизации. Использование текстов Дидро в данном случае несомненно. Например, характеристика Петра I как монарха, после «великолепных установлений» которого «нация продолжала томиться в бедности, в рабстве и угнетении», целиком позаимствована из «отрывков» Дидро для «Истории обеих Индий»
[561]. А далее следует большая цитата о бесполезности пересаживания иностранной культуры на русскую почву, ибо ее ростки погибнут как «экзотические растения», и о необходимости «возделывать собственную почву»
[562].
