13
Абсолютно не нуждаясь в карте, чтобы найти правильный выезд на дорогу, ведущую в Каркур, Яари двинулся на север по прибрежному шоссе, влившись в трехполосное движение плотного потока, обычного для окончания рабочего дня. Воздух чуть потеплел, и Яари без колебаний приоткрыл окно с пассажирской стороны, с удовольствием вдыхая аромат свежескошенной травы, сменяющийся то и дело другими запахами, говорящими о близости апельсиновых плантаций. В тот час свет дня позволял природе предстать во всем своем блеске, и в небе Израиля, обычно таком скучном и однообразно монотонном большую часть года, раскрывался намек на некую тайну; происходит это по большей части при заходе солнца, проваливающегося куда-то на запад, расталкивая кучевые облака, принимающие форму то снежной вершины, то огнеперой птицы, то допотопного чудовища.
Через какую-нибудь сотню часов – чуть больше, чуть меньше – он в здании аэропорта обнимет свою жену. Какую-то часть этого времени можно не принимать в расчет, поскольку их поглотит либо сон, либо работа, но в настоящее время он ощущал неодолимое желание почувствовать ее близость и заботу. И если он не поддастся давлению времени, она уже совсем скоро вернется домой. С другой стороны, ее отсутствие в данный момент таило в себе некое преимущество, и даже было полезным, ибо он, Яари, нисколько не сомневался, что вернувшись, жена его раз и навсегда запретит себе подобные выходки. Морану было уже тридцать лет, и его отцу, конечно, не следовало рыскать у него в квартире и унижать его поиском и сбором кальсон и рубашек. Его жена, эта Эфрат, должна была заботиться о нижнем белье мужа, а не тратить время на бесконечные поиски все новых и новых тренировочных курсов.
Не следует забывать, думал Яари, что Моран приходился ему не просто сыном, но и сотрудником его фирмы (об этом Яари часто должен был напоминать себе самому), и, как служащему, ему следовало делать все, что способствовало бы процветанию бизнеса. Его собственного, между прочим. Даниэла, разумеется, отвергала подобный двойственный подход, который давал ему (но не ей) дополнительные права на участие в делах сына, в которых она хотела принимать участие на равных, и если бы она сейчас была здесь, то сказала бы, что он несет чушь, что для него он в первую – и все остальные – очередь сын и что именно к сыну, а никак не к служащему фирмы, несется он теперь, не обладая никакой уверенностью, что сумеет его разыскать, и, более того, даже разыскав, сумеет увидеться с ним. А потому затеянная им поездка бесполезна, как бесполезны будут позднейшие ссылки на ограниченность во времени. Даниэле, с присущей ей хитроумной мудростью, удалось бы, разумеется, гораздо лучше разобраться в сложившейся ситуации, и отменить поездку.
Но дело было в том, что сейчас все присущие ей достоинства, включая мудрость, находились вместе с ней в Африке, и хозяином своей судьбы был именно он, Яари, и никто другой; и он был готов биться об заклад, что его поездка не только не бесполезна, но и в конечном итоге достигнет цели. И даже в том случае, если он не увидится с Мораном, трагедии в этом не будет. Каркур все равно совсем рядом, и то, что из-за сверхплотного движения ему пришлось продвигаться черепашьим шагом, позволило ему восхищенно любоваться красотой зимнего дня и движением облаков, и празднующей Хануку землей Израиля с ее переполненными автостоянками возле торговых супермаркетов, возведенных силами киббуцев неподалеку от Тель-Авива – в Гааше, Шфаиме и Якуме. Над заброшенными пространствами, некогда бывшими полями, возвышались здесь и там водонапорные башни, поля превратились в дорогостоящую недвижимость, над супермаркетами вращались гигантские подсвечники, светившиеся всеми девятью свечами, при том, что праздник только-только перевалил за половину.
Яари тоже овладело чувство освобождения – прекрасное ощущение. Слишком редко приходилось ему вести машину, строго придерживаясь своей полосы движения, не имея возможности уйти влево или вправо или совершить какой-нибудь более сложный маневр, а потому получилось, что на протяжении примерно километра почти вплотную его эскортировали две машины, управляемые дамами, чьи видимые части туловища и виды в профиль – то, что мог он разглядеть, опустив стекла, – вызывали у него одобрительное любопытство, приводившее к безмолвной связи с обеими; к его немалому удивлению, он понял вдруг, что и он был замечен мчавшимися бок о бок с ним соседками; более того, ему померещилось, что каждая из них попеременно подает ему какие-то сигналы, значение которых было ему пока что непонятно.
И тут он заметил ту точку притяжения, тот магнит, который направлял движение всего этого несущегося потока – фирменный знак торгового гиганта «ИКЕА». Однажды ему приходилось уже проезжать мимо коммерческой взлетно-посадочной полосы, по которой взлетающие машины вздымали столь сильный ветер, который заставил его поднять стекла; сейчас ему, кроме этого, пришлось еще выключить и отопление. После короткого колебания он позвонил своей дочери, Нофар, и получил от нее голосовое сообщение, которое принесло ему ощущение счастья, ибо избавляло от неизбежно холодного, способного вызвать лишь тревогу и потому ненужного ему разговора. В ответ он отправил теплое и тщательно продуманное послание. Следующий звонок был в квартиру сына – он хотел убедиться, появилась ли женщина, помогавшая его невестке по дому. Но ответил ему незнакомый голос – это был голос старшей сестры маленькой няни, прибывшей, чтобы сменить свою «субподрядчицу». «Все в порядке, дедушка, – несколько фамильярно обратилась она к нему. – Ваши внуки давно уснули. Нета вырубилась на полуслове, не закончив рисунка. Все хорошо. Если что-нибудь стрясется, я позвоню. Телефон у меня перед глазами, вот он лежит».
После чего мысли его снова обратились к телефонному разговору с женой. Сейчас ему припомнилось, что в голосе ее он уловил какое-то напряжение. Небольшое, да… но все же… как если бы она была не до конца уверена, что ее визит был безусловно уместен. Ну, так в действительности… за все продолжительное время дружественного общения со свояком, он иногда замечал за ним те или иные странности – и в поведении, и в привычках. Тогда вполне может статься, что после смерти жены тот сознательно выбрал такой путь – остаться навсегда в диком и отдаленном краю, и вовсе не с целью улучшить финансовое положение после выхода на пенсию и увольнения со службы, а как самое надежное средство разорвать все родственные связи со своей семьей. А раз так, неожиданное появление свояченицы в месте его уединения могло вовсе не привести его в восторг.
К северу от Нетании очарование внезапно обретенной свободы словно сдуло ветром. Три полосы движения слились в две; автомобильное стадо сначала замедлило свой торопливый бег, перейдя на рысцу, а затем, через короткие промежутки времени, перешло на шаг, чтобы вскоре просто остановиться. Лимузин, двигавшийся у его правой двери, не скрывал намерения выдавить его с полосы налево. Если бы Яари пришло в голову возглавить какое-либо политическое движение на выборах в кнессет, его предвыборным и беспроигрышным лозунгом стала бы одна-единственная платформа – «расширить автомагистраль между Нетанией и Хадерой», и он ни минуты не сомневался, что с этим лозунгом он – причем не в одиночестве – оказался бы избранным в парламент, что, кроме всего прочего, избавило бы его от необходимости каждый день спешить в офис. Время от времени его тоже одолевало искушение сжечь все израильские газеты в печке. Но Даниэла читала их запоем. Ибо она, преподавая в старших классах, считала, что только так ее подопечные могут понять окружающую их реальность, а ее долг – направлять их по должному пути.
