Как же на базе прошлого сформировалась сегодняшняя структура популяций? В 2016 году мы вместе с другими лабораториями, работающими с древней ДНК, выяснили, что этот процесс подстегнуло распространение производителей пищевых продуктов. Начало фермерства связывают с территориями Юго-Восточной Турции и Северной Сирии, где в период 12–11 тысяч лет назад местные охотники-собиратели стали одомашнивать различные виды растений и животных. Это пшеница, ячмень, рожь, горох, коровы, свиньи, овцы, они и по сей день служат основой рациона западных евразийцев. Позже 9 тысяч лет назад фермерство распространилось до территории Западной Греции и приблизительно тогда же двинулось на восток, достигнув долины Инда в теперешнем Пакистане. В Европе фермерские хозяйства вырастали вдоль побережья Средиземного моря до территории Испании, а на север – по берегу Дуная до Германии, добравшись на севере до Скандинавии и на западе до Британских островов (это самые дальние точки, где фермерство экономически оправданно).
До 2016 года трудно было оценить, насколько археологическая летопись связана с переселением людей с Ближнего Востока, потому что в теплом климате – а это и есть климат Ближнего Востока – ускоряется разрушение ДНК, так что отсеквенировать полные геномы никак не удавалось. Но тут как нельзя кстати пришлись два новых метода, которые в корне изменили ситуацию. Один, предложенный Маттиасом Мейером, давал возможность обогащать именно человеческие ДНК, присутствующие в древнем образце28. Из-за этого стоимость анализа древней ДНК уменьшилась в тысячу раз, и в работу пошли образцы с низким содержанием ДНК, прежде недоступные для анализа. Затем мы вместе с Мейером отладили этот новый метод для секвенирования сразу большого числа образцов29. Второй прорыв в этом направлении был связан с одной из костей скелета, а именно с каменистой костью, входящей в состав внутреннего уха: как выяснилось, ДНК в ней сохраняется гораздо лучше, чем в других костях. В миллиграмме порошка каменистой кости содержится в сто раз больше ДНК, чем в такой же навеске из других костей. Основным источником ДНК в ней, как показал антрополог из Дублина Рон Пинхази, является так называемая улитка – спирально закрученный орган слуха30. Так что, взяв образцы каменистой кости, мы смогли прочитать древнюю ДНК из материалов тропического Ближнего Востока.
В совместной с Пинхази работе мы получили ДНК из 44 образцов древнего Ближнего Востока, охватив большую часть территории зарождения фермерства31. Результаты показали, что в начале распространения фермерства структура популяции Западной Евразии была не столь однородной, как сегодня. Фермеры западных предгорий Ирана, которые первыми одомашнили коз, генетически происходили от предшествовавших им местных охотников-собирателей. Также унаследовали генетику местных натуфийских охотников-собирателей и первые фермеры территорий Израиля и Иордании. При этом обе группы ранних фермеров сильно отличались друг от друга. Совместно с другой исследовательской группой32 нам удалось выяснить, что ранние западные фермеры (это территория Плодородного полумесяца, включая Левант и Анатолию) генетически отличались от своих современников на востоке (иранские территории) настолько же сильно, как сегодняшние европейцы и восточноазиаты. Распространение фермерства на Ближнем Востоке двигалось не столько за счет расселения людей, как это происходило в Европе, сколько за счет распространения схожих идей среди генетически несхожих групп.
Работа команды Иосифа Лазаридиса показала, что 10 тысяч лет назад на Ближнем Востоке существовали очень разнородные группировки людей, и эта разнородность есть часть пестрой картины населения на обширной территории Западной Евразии. Анализируя наши данные по Ближнему Востоку, он выяснил, что в те времена Западную Евразию населяли четыре основных популяции: фермеры Плодородного полумесяца, фермеры Ирана, охотники-собиратели Западной Европы и охотники-собиратели Восточной Европы. Эти популяции отличались друг от друга настолько же сильно, как нынешние европейцы от восточноазиатов. Так что если бы какой-то ученый решил выводить сегодняшние расы из предковых форм, то куда бы он дел эти четыре “расы”, существовавшие 10 тысяч лет назад? От них сегодня в чистом виде ничего не осталось.
Освоив революционную технологию хозяйствования на основе одомашненных растений и животных, позволившую прокормить существенно более многочисленную популяцию, чем охота и собирательство, ранние фермеры Ближнего Востока начали выдвигаться со своих мест, смешиваясь с соседями. Так что, вместо того чтобы вытеснять и замещать соседей, приводя их к вымиранию, как это было во время прежних миграционных экспансий охотников-собирателей в Европе, ближневосточные мигранты оставили свой вклад всем последующим популяциям. Фермеры, населявшие территории современной Турции, пришли в Европу. Фермеры с территорий Израиля и Иордании распространились по Восточной Африке, оставив свое наследие нынешнему населению Эфиопии. Фермеры, жившие на территории Ирана, оказались в Индии, а также в степях к северу от Черного и Каспийского морей. Смешиваясь в тех степях с местным населением, пришельцы налаживали новую экономику, основанную на скотоводстве; так сельскохозяйственная революция распространилась в те части мира, где не выживали одомашненные растения. Группы, представляющие разные типы хозяйствования, смешивались друг с другом, а 5 тысяч лет назад этот процесс сильно ускорился благодаря технологическим достижениям бронзового века. И все это привело к тому, что к бронзовому веку высокая генетическая структурированность западноевразийской популяции сгладилась до нынешнего почти гомогенного состояния. Здесь мы видим прекрасный пример, как технологии, в данном случае одомашнивание, привели к выравниванию не только культурному, но и генетическому. Так что в этом смысле индустриальная революция и сегодняшняя информационная революция не уникальны для истории нашего вида.
Живое представление о сращивании очень разнородных популяций дает сегодняшний типичный облик северного европейца: голубые глаза, светлая кожа, светлые волосы. Но, судя по данным древней ДНК, 8 тысяч лет назад западноевропейский охотник-собиратель имел голубые глаза, но темную кожу и темные волосы, сегодня такое сочетание встречается нечасто33. У первых европейских фермеров кожа была светлой, но волосы и глаза – темными, поэтому, вероятнее всего, светлая кожа нынешних европейцев получена от мигрантов-фермеров34. Самый ранний пример классической европейской мутации светлых волос известен по образцу ДНК человека из Байкальского региона Восточной Сибири, жившего 17 тысяч лет назад, представителя древних северных евразийцев35. Распространение сотен миллионов копий этой мутации среди нынешнего населения Центральной и Западной Европы свидетельствует об интенсивной миграции носителей генов древних северных евразийцев; об этом событии будет рассказано в следующей главе36.
Критическое обсуждение рас, поднятое учеными прошлого, никогда не становилось особенно острым, для этого не хватало надежно установленных фактов, и, что удивительно, именно революция древней ДНК, показав существование древних популяций-призраков и их смешения, подтолкнула эту дискуссию37. Стало ясно, что генетические границы в Западной Евразии в период от 10 до 4 тысяч лет назад проходили совсем не там, где сегодня, так что “расовая” классификация не отражает никаких фундаментальных биологических общностей. Сегодняшние подразделения, уходящие корнями в непрерывную череду миграций и перемешиваний, – это явление совсем недавнего порядка. В свете всех революционных открытий по древней ДНК надо полагать, что смешения будут продолжаться. Смешение – наша базовая особенность, и мы должны принять это, хотим мы того или нет.
