Что с этим делать, придумал генетик Эске Виллерслев, и не только в отношении кенневикских останков, но и вообще для любого ДНК-материала. Виллерслев чудесным и неожиданным способом наладил сотрудничество с местными племенами. И пусть некоторые из музейной и археологической братии не слишком одобряют его решение, Виллерслев понял, что в делах с археологическими останками интересы племен и генетиков в некотором роде сходятся, потому что с помощью исследований ДНК можно добиться права на их получение. Так вышло, в частности, в работе по образцам волос австралийского аборигена, жившего примерно 100 лет назад23, и по кловисскому скелету возрастом 13 тысяч лет24, и по кенневикскому скелету с датировкой 8500 лет25. Все три раза Виллерслев, когда к нему попадал материал, ехал в племена сам, в обход официальных процедур, установленных NAGPRA.
И хотя многим в антропологических кругах не совсем по душе, что Виллерслев действует не по правилам и обращается напрямую в племена, но эти методы в некоторых отношениях оказались весьма действенными. К примеру, когда Виллерслев работал с образцами волос австралийцев двухсотлетней давности, он связался непосредственно с группами аборигенов и в результате установил с ними добрые отношения, открывшие путь для еще более интересной научной работы по геномам современных аборигенов; эта работа была успешно выполнена группой Виллерслева и опубликована в 2016 году26. Точно так же в США в ходе работ с кловисскими и кенневикскими остатками Виллерслев наладил отношения с группами индейцев, и в итоге они согласились поддержать изучение древней ДНК из других останков.
Показателен в этом смысле пример с костями из пещеры Духов (Spirit Cave) в Юте. Возраст их 11 тысяч лет. В 2000 году в Бюро по землепользованию обсуждался вопрос о передаче этих останков племени пайют-шошонов. По делу было вынесено отрицательное решение, потому что не нашлось никаких доказательств культурной или биологической связи с данным племенем. Племя потребовало пересмотра дела, и, таким образом, спорные кости оказались в правовом вакууме: все, что с ними можно было делать, это исследовать на предмет биологической связи с пайют-шошонами, и ничего больше. В октябре 2015 года после публикации статьи по Кенневику Виллерслев получил доступ к останкам из пещеры Духов, и через год он представил в Бюро отчет с результатами анализа их древней ДНК. В отчете было сказано, что данный индивид происходит из той же древней линии, что и современные индейские племена. И на основании отчета Бюро приняло решение передать племени эти древние кости27.
Обсуждая со мной этот случай, один из чиновников NAGPRA выразил некоторое недоумение, поскольку налицо было явное отступление от прописанных на сей счет правил: ведь нужно было доказать, что останки ближе к пайют-шошонам, чем к любому иному племени, а Виллерслев этого как раз не доказал. Но когда я пересказал его опасения Виллерслеву, тот ответил, что правила NAGPRA не так уж и важны и что общественное мнение потихоньку меняется, просто законодательство за ним не поспевает. После на страницах научного журнала Nature обсуждалась судьба останков из пещеры Духов и передача их индейцам, и среди прочего было приведено высказывание антрополога Денниса О'Рурка, что здесь мы имеем пример, как можно привлечь индейцев к генетическим изысканиям – именно для споров о перезахоронении останков. Антрополог Ким Толбер в связи с этим случаем подчеркнул, что интересы племен и ученых не обязательно взаимоисключающие: “Из политических соображений племена не любят, когда им навязывают научные взгляды, но при этом они не имеют ничего против науки как таковой”28.
Так и получилось, что зашедшие в тупик отношения между племенами и учеными начали налаживаться: помогло именно решение Виллерслева использовать древнюю ДНК как средство ответить на запросы племен о принадлежности “ничейных” останков из музейных коллекций.
Есть еще и вторая точка схождения интересов генетиков и племен, где может использоваться древняя ДНК, пока не вполне проработанная, – это оценка размера популяций индейцев до 1492 года по генетической изменчивости древних образцов. Для индейских племен это очень важно, так как после прихода европейцев и последовавших за этим волн принесенных европейцами эпидемий численность племен уменьшилась десятикратно, и это привело к краху прежде стабильных сложных социумов. Европейцы утверждали, что размер индейских племен, встретившихся им по пути, невелик, на этом основании строилось моральное оправдание аннексии племенных территорий. Европейским колонистам было, таким образом, выгодно преуменьшать численность индейцев, заявляя, что до прихода европейцев у тех не было практически никакой цивилизации или развитых сообществ29.
Я надеюсь, что когда люди глубже осознают все следствия геномной революции, то и индейские народы станут лучше понимать, как с помощью древней ДНК увидеть связь современных племен друг с другом и с древними предками. Это, конечно, не решит всех острых этических вопросов, но точно снизит напряженность и улучшит взаимопонимание – и даже взаимодействие – между учеными и индейскими племенами.
Генетические следы первых американцев
Первое исследование истории индейцев, выполненное по геномам, появилось в 2012 году: тогда в моей лаборатории изучили генетические данные 52 различных индейских популяций. Главным недостатком этой работы было отсутствие данных по нижним (южным) 48 штатам США, сказалось негативное отношение племен к каким бы то ни было генетическим исследованиям. Но, так или иначе, работа давала представление о генетическом разнообразии индейцев в большей части Северного полушария и предлагала новый взгляд на их прошлое30.
У большинства исследованных индивидов обнаружилась пусть и небольшая, но все же заметная примесь африканцев и европейцев. Это приобретение последних пяти столетий, и оно отражает глубокие преобразования в геномах индейцев со времен появления европейских колонистов. Хотя в нашей выборке нашлись индивиды без всяких следов такой примеси, но в некоторых популяциях, особенно канадских, неиндейская примесь присутствовала неизменно. И что с ней делать? Мы все же намеревались учесть эти популяции в анализе. В итоге мы отфильтровали участки геномов с примесями и вычистили пять последних столетий из генетической истории, получив то, что было до европейского влияния.
Потом из имевшихся индейских популяций составили все возможные пары и применили тест четырех популяций. Нашей задачей было понять, найдутся ли среди индейских популяций какие-нибудь с повышенным сходством с евразийскими, например с китайцами хань (под сходством подразумеваются общие мутации). Для 47 из 52 сходство с азиатами оказалось одинаковым. А это означает, что все они – от южных племен в Мексике до восточноканадских групп – произошли от одной и той же линии. (Пять оставшихся популяций, все из Арктики или с северо-западного тихоокеанского побережья Аляски и Канады, обнаруживают признаки происхождения от различных предковых линий.) Таким образом, все широчайшее физическое разнообразие представителей индейских племен сформировалось в результате эволюции одной предковой линии евразийских мигрантов, а не параллельного развития разных линий. Мы назвали эту общую предковую популяцию “первыми американцами”.
