Считает Алеша до двадцати и считать тоже любит: пересчитывает вагоны поездов, проходящих мимо нашего дома, считает, сколько надо взять конфеток, чтобы угостить всех, и т. п. И всему этому он учится играя. Буквы Алеша запомнил потому, что они были на кубиках, на картинках разрезной азбуки в красивом цветном букваре, а папа с мамой иногда спрашивали:
– А где тут буква «о»?
И, конечно, хвалили Алешу за успехи.
Правда, нас снова пугают: «Раннее развитие опасно!» Но мы недавно получили письмо из Киева от матери Алеши Толпыго. У этого Алеши настолько блестящие математические способности, что его перевели сразу из 7‑го класса в 10‑й. И он, оказывается, свободно читал уже в четыре года. «Если малыш сам быстро развивается и к этому его никто не принуждает, пусть идет вперед, не тормозите его», – писала нам мама Алеши. Ее тоже пугали в свое время «опасностями раннего развития».
В общем, этот год был годом больших успехов для малышей и годом радости для нас. Малыши не только здоровы, сильны, ловки, самостоятельны для своего возраста, но и быстро развиваются умственно, и нападки на нас, даже со стороны самых яростных «противников» наших взглядов, становятся всё слабее. С нами уже во многом соглашается бабушка Дина, а кое в чем начинает поступать так, как мы. И только бабушка Саша по-прежнему осуждает нас. Но мы надеемся, что через год-два и она, и многие другие наши «противники» станут нашими единомышленниками.
Часть вторая
Что мы узнали. «Первый день, первый год»
1978–1988 годы
От редактора
Эту часть от предыдущей отделяет более пятнадцати лет. К тому времени в семье Бориса Павловича и Лены Алексеевны уже было семеро детей. Именно на конец 70‑х – начало 80‑х годов пришелся пик популярности «системы воспитания по Никитиным».
Все, что они говорили и делали, всегда вызывало неоднозначную реакцию. С одной стороны – жесточайшую критику и неприятие, с другой – горячее одобрение и подражание.
В профессиональной среде и сейчас далеко не все поддерживают идеи и методы Никитиных. Особенно в том, что касается сопровождения родов, прививок и прочих специальных медицинских вопросов. В частности, утверждения «холод – доктор» и «холод – друг» многие по-прежнему считают спорными.
Однако напомним, в какое время и в какой обстановке писалась эта книга. Тема деторождения и беременности ханжески замалчивалась, оставаясь в целом на уровне советов «от матери к дочери». Никакого толкового просвещения в этом плане практически не велось.
Государственная система родовспоможения была безальтернативна и страдала многими несовершенствами, прежде всего жесткой регламентированностью. Интересы женщины и ребенка стояли на самом последнем месте.
(Вообще, приоритет «буквы» перед целесообразностью был главным – и роковым – свойством советской системы во всех ее проявлениях.)
О родах в СССР есть много воспоминаний. Ограничимся высказыванием матери двоих детей, известного педагога и историка Елены Макаровой: «Рожать в Советском Союзе было сплошным страданием и унижением».
Нет сомнения, что это сыграло определенную роль в сокращении рождаемости и отражается на отечественной демографии до сих пор.
Надо отдать должное дипломатичности Бориса Павловича и Лены Алексеевны, с какой они пишут об общих недостатках в работе родильных домов и детсадов. В то время по-другому было нельзя.
Зато они продемонстрировали, что может быть совсем другой взгляд на беременность, роды и послеродовой уход. И напрямую обратились к будущей матери:
«СПОКОЙНОЕ, РАДОСТНОЕ СОСТОЯНИЕ ЖЕНЩИНЫ, ожидающей ребенка, необходимо во всё время беременности, так как через нее к ребенку поступает извне масса информации, которая оказывает на него либо положительное, либо отрицательное воздействие».
Когда женщина, родившая семерых детей, говорит о радости материнства, да еще и подробно делится всем, что знает, конечно, это звучит очень убедительно.
Успешный семейный опыт в сочетании с постоянной исследовательской работой вывел Никитиных на новый уровень разговора с читателем. Они еще больше утвердились в правильности своего пути.
Их книги и статьи всё больше походили на справочники для родителей. Потому что в них, помимо рассказов о собственных родительских достижениях, было много информации по современной мировой медицине и другим наукам. И эта информация оказывалась не свалена в кучу, а переработана, структурирована и применена к жизненной практике.
Совершенно невероятными для того времени смотрелись, в частности, советы по йоге для беременных. Несмотря на то что йога и «нетрадиционная медицина» входили в стране в моду, почитать об этом было практически негде. А в самиздатских переводах отличить качественный материал от негодного представлялось весьма затруднительным.
Одна из характерных особенностей стиля Никитиных – повторение, возвращение к ранее сказанному. Это не означало нехватку материала и недостаточное богатство мысли. Они повторяли в разных книгах, статьях и выступлениях то, что считали наиболее важным и значимым. Поэтому, например, в книгу вошла глава «Для тех, кто любит краткость». Авторы каждый раз как будто заново осмысливали ранее сказанное, снова привлекали к этому внимание читателя. Оценивали то, к чему пришли когда-то, проверяли, как оно «работает». В этой обязательной самопроверке можно разглядеть саму суть их творческого и научного мышления. И вот в предисловии к книге, вышедшей в 1979 году, они с облегчением констатируют: «Теперь мы убеждены: мы достигли результатов, которыми можем теперь гордиться и которые облегчают жизнь многим родителям, решившимся пойти по нашему пути».
Вторая часть, как увидит читатель, заметно отличается от первой и по содержанию, и по замыслу. Никитины расширили масштаб притязаний. Они вышли за пределы домашней, бытовой сферы и «замахнулись» на вопросы, традиционно находившиеся в ведении государственных институций, – здравоохранения и дошкольного образования. «Что же нам остается делать, если специалисты об этом не говорят даже шепотом?!» Сами они не претендовали на звание специалистов. Авторитет «профессиональных родителей» давал им моральное право выступать с конструктивной критикой и даже с предложениями. Главы «Наши просьбы к врачам и сестрам родильного дома» и «Наши предложения работникам детских садов» содержат прямые рекомендации по обустройству и режиму работы этих государственных учреждений.
«Надеясь на то, что настала пора пересмотра многих устаревших инструкций, предлагаем вам убедиться самим, что ничего противоестественного в наших просьбах нет. Наоборот, всё естественно».
И многие к ним прислушались, несмотря на то что их позиция по ряду вопросов была вполне радикальной, а некоторые идеи и предложения и сейчас звучат достаточно категорично. Так, они всегда были убеждены, что нормальное развитие маленького ребенка может происходить только в условиях семьи, дома. А ясли и детские сады они считали едва ли не абсолютным злом. Хотя вежливо называли их «камерами хранения для детей» и признавали, очень неохотно, что от этого никуда не деться.
