– Итак, инспектор, полагаю, ваш приход как-то связан с тем ужасным убийством. Не знаю, чем могу быть полезен, но, конечно, готов сотрудничать. Слушаю вас.
– Мне нужна ваша помощь в одном вопросе, мистер Лорример. По словам служанки покойной, в прошлое воскресенье после церковной службы вы сообщили мисс Тидер нечто такое, что огорчило ее. Вернувшись домой, она почти сразу написала своему кузену, мистеру Уиньярду, и назначила ему встречу, чтобы обсудить его миссионерское служение. Я хотел бы знать, не о нем ли вы говорили.
– Да, инспектор. Я просто пересказал мисс Тидер то, что слышал о ее родственнике и его образе жизни. Видите ли, недавно он выступал здесь с лекциями – в Эвингдоне, например, его речь собрала полный зал. Уиньярд заставляет людей думать, будто он сам апостол Павел южных морей, а в действительности, насколько я понимаю, он лишь торговый агент.
– Как вы об этом узнали?
– К несчастью для мистера Уиньярда, один мой знакомый, в прошлом – кассир лондонского банка, а теперь глава англо-австралийского представительства Саут-Си-банка в Пандалу, оказался в Эвингдоне, когда там проходили лекции, и посетил одну из них. Представьте его изумление, когда мистер Уиньярд, которого он отлично знает, поднялся на кафедру и разразился пространной речью, вернее – принялся плести небылицы, весьма далекие от реальности. Моссли, так зовут моего приятеля, оказался перед выбором: немедленно уйти или объявить старого Уиньярда мошенником. Будучи человеком застенчивым, он выбрал первое. Позднее Моссли только порадовался этому – у него хорошее чувство юмора, он посмеялся над историей с Уиньярдом, когда остыл. Я случайно встретил его в Эвингдоне, и он мимоходом рассказал мне ее.
– Вы сочли себя обязанным сообщить об этом мисс Тидер?
– Нет. Мы просто шли к дороге после службы и беседовали по пути. Мисс Тидер упомянула, что Уиньярд отправился с лекциями в турне по другому району. Тут я взял да и выложил историю Моссли: даже сообразить не успел, что сболтнул лишнее. Мисс Тидер минуту не могла опомниться – так огорчилась, – затем захотела пройтись до моего дома и услышать полный отчет. Я попытался осторожно сгладить острые углы, увидев, как сильно она расстроена. Похоже, мисс Тидер свято верила в миссионерское служение Уиньярда и в своем завещании отписала ему солидную сумму на это благое дело – хотела поддержать «труды всей его жизни». Да, скажу я вам, когда мы с ней расстались, она была очень взволнована.
Литтлджон посмотрел в лицо Лорримеру и встретил невинный, простодушный взгляд. Пусть Уиньярд и виноват, подумал инспектор, но умышленно доносить на него – подлая проделка.
– Вы можете сообщить что-либо еще, способное помочь нам в данном деле, мистер Лорример?
– Боюсь, нет. Видите ли, я мало что знал о мисс Тидер и ее занятиях. По правде говоря, старался держаться от нее подальше. Я слышал о том, что она вытворяла, слышал о раздувании сплетен и о ее, с позволения сказать, общественной деятельности в деревне, вот и решил по возможности не иметь с ней дел.
Лорример осклабился, показав полный рот ровных белых вставных зубов, и понимающе кивнул Литтлджону.
– Это лишь формальность, сэр, но я должен спросить: что вы делали утром в день убийства?
Лорример вскинул тонкие брови.
– Так я в списке подозреваемых, инспектор? Ума не приложу почему, я ведь почти не знал эту женщину и совершенно не интересовался ею. Увы, я не могу предъявить вам железного алиби. Скажу лишь, что играл на фортепиано с половины одиннадцатого и примерно до полудня. Как обычно. Так получилось, что один мой приятель прислал мне новую сонату собственного сочинения: она пришла в среду утренней почтой, – я начал разбирать ее и проиграл дважды. Признаюсь, это не слишком убедительное алиби, но служанки наверняка слышали, как я играю. Фортепиано стоит здесь.
Он указал на рояль возле окна. На крышке лежала растрепанная кипа рукописных нот. Прежде чем инспектор успел ответить, Лорример вызвал звонком прислугу.
– Вам лучше бы проверить все у служанок на всякий случай. Сейчас они обе тут. Спросите их, а я не буду вам мешать и задавать наводящих вопросов.
Суетливость Лорримера вызвала у инспектора раздражение. Он предпочитал работать по-своему. На звонок явилась та девушка, что открыла ему дверь. Лорример вяло махнул рукой, приглашая ее подойти к детективу.
– Инспектор хотел бы задать пару вопросов тебе и Элис. Пришли ее сюда, когда он с тобой закончит.
– Я лишь хочу, чтобы вы подтвердили, что слышали, как ваш хозяин играл на фортепиано в прошлую среду с десяти тридцати до полудня. Вы помните?
– Ну, он почти всегда играет утром, сэр. Погодите-ка, в среду… – Девушка застыла в позе глубокой задумчивости. – Ах да, вы ведь в среду сказали, чтобы вам подали кофе на полчаса раньше. Правда, сэр? А когда я принесла его, просили вас не беспокоить, потому что будете заняты чем-то важным.
Лорример улыбнулся девушке, снова обнажив зубы.
– Все верно, Грейс.
– Вы играли без остановки почти час, а потом продолжали до двенадцати.
– Откуда вам известно время, Грейс? – спросил Литтлджон.
– Ну, я знаю, когда хозяин начал играть, потому что подала ему кофе в половине одиннадцатого вместо одиннадцати. И помню, что он закончил игру вскоре после того, как я посмотрела на кухонные часы, не пора ли накрывать стол к обеду.
Казалось, девушка готова и дальше болтать без умолку, но Литтлджон уже получил ответ на свой вопрос. Он поблагодарил Грейс и отпустил ее, попросив прислать Элис, но не говорить ей, о чем пойдет речь.
Элис была пухлой и застенчивой, настоящей деревенской девушкой в отличие от старшей служанки, Грейс, чья манера держаться выдавала городское воспитание. Элис краснела и заикалась от смущения. Да, она слышала, как играют на фортепиано. Игра прервалась на минуту-другую, а потом возобновилась. Насколько она помнит, рояль зазвучал сразу после того, как она приготовила кофе для хозяина, а Грейс забрала его. Было рано. Да, около половины одиннадцатого. Играть перестали примерно в двенадцать. Она помнит, потому что Грейс указала ей на часы и велела поторапливаться с картофелем. Вскоре после этого мистер Лорример вызвал ее звонком, прервал игру и что-то сказал ей насчет чернил, которые он пролил на ковер. Она вытерла пятно, но слабый след возле рояля все же остался, он и сейчас виден. Литтлджон поблагодарил девушку. Она с явным облегчением едва ли не бегом бросилась к двери и, взволнованная, поспешила в кухню обменяться впечатлениями с Грейс.
– После той утренней встречи вы еще видели мисс Тидер, мистер Лорример?
– Как ни странно, да. Вечером мне было нечем себя занять, и я снова отправился в церковь. Для меня это довольно необычно. Я возвращался домой, когда мисс Тидер догнала меня и сообщила, что написала своему кузену, попросив встретиться с ней в среду. Она решила дать ему возможность опровергнуть обвинения. Меня это огорошило. Я и подумать не мог, что случайно оброненные слова приведут к серьезным последствиям. Так я ей и сказал.
