– Что она ответила?
– Мисс Тидер горячо поблагодарила меня, объяснив, что если моя история окажется правдой, то я помог ей избежать страшной ошибки. Если же нет, она очень разгневается на того, кто распустил этот слух, кем бы он ни был. То есть, как я понял, если Уиньярд сумеет оправдаться. В любом случае меня это не касалось, так что я не придал значения ее словам. Мы расстались в центре деревни, и я направился домой. Однако я рад, что открыл мисс Тидер глаза на проделки этого пустобреха, ее кузена, который морочил ей голову.
– Пустобреха? Сегодня я уже слышал это словцо.
– Наверное, от старого Хаксли. Это его выражение. Я встретил его утром: похоже, та же новость поступила к нему из другого источника. Странно: мы оба живем в одной деревне, а история из далеких краев добралась до нас разными путями.
Мистер Лорример имел привычку резко обрывать фразы: казалось, он стискивает зубы, чтобы решительно остановить бурный словесный поток, – а пересказывая сплетню, известную ему и Хаксли, причмокивал губами, будто пережевывал и смаковал каждое слово.
Литтлджон поблагодарил Лорримера и попрощался. Он помнил о похоронах мисс Тидер, назначенных на два часа, и спешил добраться до гостиницы, где его ждал обед. Решил, что будет держаться чуть в стороне и издали наблюдать за траурной церемонией. Возможно, удастся составить представление о тех, кто будет присутствовать на похоронах, и сделать какие-то выводы. Вдобавок ожидалось, что на кладбище прибудет адвокат из Эвингдона. Позднее по договоренности с Олдфилдом он собирался огласить завещание и в присутствии полиции просмотреть личные документы мисс Тидер.
Литтлджон переходил улицу, когда услышал частую дробь шагов за спиной. Это был мистер Клапледи. Он семенил ногами, путаясь в сутане, – торопился домой к обеду. Пастор помахал рукой Литтлджону и догнал его.
– Здравствуйте, инспектор. Надеюсь, вы придете на похороны сегодня днем. Это было бы символично. Своего рода знак, что закон не дремлет, но добивается справедливости для несчастной женщины. Тогда увидимся позднее. До свидания, до свидания. – Полы сутаны снова захлопали, потом пастор вдруг резко обернулся и доверительно сообщил Литтлджону: – События никогда не случаются поодиночке, верно, инспектор? Знаете, ко мне только что заходила Полли Друс. Она и молодой Эллиман – раньше он служил конюхом в Хилари-Холле, а теперь его призвали в армию, – собираются завтра пожениться по специальному разрешению и хотят, чтобы я их обвенчал. Совершенно неожиданно! Я бы даже сказал, удивительно! Парня отпустили в увольнение всего на сутки, а они с Полли надумали сыграть свадьбу. Я понятия не имел, что между ними что-то есть… Что ж, до встречи… – Преподобный Клапледи пустился рысью дальше и повернул за угол, бормоча что-то себе под нос.
– Ну-ну, – улыбнулся Литтлджон, потянул носом воздух и пошел на запах ростбифа и йоркширского пудинга.
Глава 10. Завещание
К обеду начал накрапывать дождь, а когда настало время похорон мисс Тидер, уже лило как из ведра. Литтлджон стоял перед входом в «Колокол» рядом с хозяином, его женой и группой завсегдатаев и наблюдал, как две дымящиеся паром лошади тащат за собой траурный катафалк, сочетая предельную торопливость с почтительностью. За катафалком следовали три машины, невидимые пассажиры скрывались за запотевшими стеклами. Литтлджон накинул плащ и направился к кладбищу, держась поодаль от процессии. Дождливая погода не удержала дома тех, кого похороны манят как развлечение: пестрая толпа любопытных и сочувствующих нестройной вереницей потянулась за кортежем. Покачивались зонтики, над дорогой разносился гулкий топот ног. Голоса не звучали, только шум шагов, негромкий рокот машин, ползущих за катафалком, цокот лошадиных копыт да шорох и стук дождя. В церкви уже дожидалась другая партия незваных зрителей и скорбящих, они прятались от дождя на крыльце и под сводом покойничьих ворот. Самые стойкие нашли себе убежище под мокрыми деревьями. Они приветствовали друг друга сдержанными кивками, молчаливо или шепотом, потом сурово затихали в ожидании церемонии погребения. Литтлджон вошел на кладбище через боковые ворота и встал под каштаном, но дождевые капли стекали с ветвей и падали ему за шиворот. Инспектору пришлось застегнуть макинтош на все пуговицы и надвинуть шляпу на глаза.
Вскоре из церкви появился мистер Клапледи, мальчик-певчий нес над его головой большой зонт. За ними следовали мистер Брасси (поверенный), Уиньярд и две ветхого вида старушки в выцветших черных одеждах – вероятно, дальние родственницы пришли занять место у могилы и получить причитающуюся им долю соболезнований. Была здесь и Сара Расселл в сопровождении Торнбуша. Оба в новых траурных костюмах и с зонтами, которые не спасали от ливня, медленно превращавшего ткань их одежды в атлас. На лице Торнбуша застыло неприступное набожное выражение, его так и распирало от сознания собственного величия, будто он знал все о смерти и геенне огненной, знал, как вырвать у них жало и обратить их победу в поражение. Казалось, он вот-вот оттолкнет пастора в сторону, разразится потоком псалмов и сам предаст земле покойную. Монотонное бормотание мистера Клапледи напоминало жужжание пчел в его улье. Пахло землей, плесенью, прелыми листьями и дымом. Шаркая и оскальзываясь на бугорке вырытой земли, могильщик с подручным подняли гроб и занесли его над могилой. Мистер Клапледи пробубнил последние слова, гроб опустили. Глина и камешки загрохотали по крышке, скорбящие в последний раз заглянули в глубину, затем горсточка официальных участников церемонии распалась, все побежали к машинам. Могильщик установил промокшие цветочные венки в стороне от дорожки и вместе с помощником замер в ожидании. Это был знак для публики, что можно подойти к могиле. Женщины устремились вперед по траве. Они читали надписи на венках, оживленно переговаривались, смотрели вниз на гроб, с напускной почтительностью бросали на крышку пригоршни грязи и камней, а затем спешили прочь, жалуясь соседкам, что насмерть продрогли. Когда измазанная грязью толпа рассосалась, к могиле поспешила сухая, с прямой спиной женщина в старомодном плаще с пышными у плеча и сужающимися к запястьям рукавами. Свой зонт она держала высоко, словно знамя, и шла твердым, решительным шагом, со сжатыми в тонкую полоску губами. Женщина не задержалась у могилы, а приблизилась к самому краю, набрала пригоршню грязной земли с камнями и швырнула ее на гроб жестом, полным злобной непреклонности и мстительной радости. Потом она зашагала прочь.
Двое рабочих принялись торопливо засыпать могилу землей. Литтлджон подошел к ним.
– Кто это был? – поинтересовался он.
– Что? – переспросил могильщик, на кончике носа у него висела дождевая капля, а с мокрых усов, словно с сосулек, капала вода.
– Женщина, что только сейчас ушла. Кто она?
– А-а, это миссис Уикс с фермы «Аппер-Хилари». Она со странностями… Слушай, Ишмаэл, ты не можешь работать лопатой побыстрее? Я уже продрог до костей.
Появился Олдфилд в клеенчатом плаще и зюйдвестке. После сцены похорон Литтлджон рад был увидеть его веселое румяное лицо. В зубах у него дымилась большая трубка из горлянки. Детективы дружески поздоровались.
