Прилагаю фотографию мистера Титмусса с его служащими, сделанную в 1913 г. во время очередной поездки в Ханстантон, где они бывали каждый год. Дженкинсон – третий мужчина слева в переднем ряду. Этому снимку почти тридцать лет, но он может оказаться полезным».
Вполне удовлетворенный итогами дня и своими литературными трудами, Кромвель поужинал и отправился в постель, прихватив с собой богато иллюстрированную книгу о птицах, чтобы спокойно покурить трубку и почитать на сон грядущий. На следующее утро ему пришлось оправдываться перед хозяйкой из-за дыры, прожженной в одной из лучших ее простыней, как она заявила – не без преувеличения, разумеется. Кромвель с улыбкой заплатил хозяйке, довольный, что дело закончилось только дырой в простыне, ведь он уснул с горящей трубкой в зубах.
Глава 13. Неожиданное открытие за чаем
В конце недели Литтлджону пришлось прервать расследование, поскольку в Хилари свято блюли день воскресный. Не сказать, правда, чтобы в то воскресенье деревня мирно отдыхала. Утром новость о смерти Уикса с фермы «Аппер-Хилари» уже разнеслась повсюду. Харриуинкл, Олдфилд, доктор и группа газетчиков в сопровождении зевак упорно трудились, но к обеду закончили всю дневную работу. В это же время не меньше внимания привлекла к себе Полли Друс, чье бракосочетание состоялось в девять часов утра. Вдобавок ко всему в то воскресенье отмечался день благословения урожая. Неудивительно, что вконец потерянный мистер Клапледи на утренней службе предложил вознести молитву о дожде, вместо того чтобы призвать паству вспахивать поля и разбрасывать семена
[100]. Когда Полли и ее новоиспеченный супруг отправились в Эвингдон отмечать свадьбу (владелец «Колокола» не успел обзавестись необходимым количеством провизии за столь короткий срок), методисты уже вовсю праздновали день урожая. «Благодарные сердца, поспешите в дом Отца», – выводил хор в постройке из гофрированного железа на перекрестке, и звуки гимна разносились далеко за пределы деревни.
Что же касается расследования по делу Тидер, то Литтлджон посчитал разумным сделать короткий перерыв – он находился на ферме «Аппер-Хилари», когда случилась трагедия, и оказался главным свидетелем, а потому значительную часть времени заняло у него совещание с коллегами в местной полиции и с полицейским врачом. Коронер уехал из города на выходные, но его помощник предварительно назначил дознание на следующий вторник. Между тем миссис Уикс пришла в себя после падения с лестницы, отделавшись всего парой синяков. Она отвечала на вопросы полиции и занималась делами на своей маленькой ферме. Ее угрюмое, застывшее, будто высеченное из гранита лицо не выражало никаких чувств. Не было оснований подозревать, что причина смерти Уикса не самоубийство, а нечто другое, и ожидалось, что коронер на дознании лишь подтвердит это заключение. Состояние здоровья покойного, его пристрастие к спиртному, крайняя взвинченность, подавленность, неожиданное признание в нападении на мисс Тидер и новость о замужестве Полли Друс – причин, чтобы свести счеты с жизнью, было более чем достаточно.
Литтлджон только к середине дня покончил со всеми неизбежными формальностями, которые повлекла за собой смерть Уикса, и когда Олдфилд с помощниками отправился обратно в Эвингдон, решил внимательнее изучить деревню и окрестности в надежде, что небольшая прогулка по приятной сельской местности поможет ему отвлечься, чтобы позднее взяться за расследование с новыми силами. Он зажег трубку, одолжил у хозяина «Колокола» крепкую трость и зашагал по Хилари-Парва-роуд. Проходя мимо коттеджа «Брайар», Литтлджон не заметил там ни малейших признаков жизни, если не считать дыма над трубой, хотя мистер Уиньярд еще оставался в доме. Очевидно, он предпочел скорбеть в одиночестве в четырех стенах. Литтлджон не мог представить его после всего случившегося на благодарственном молебне в церкви вместе с жителями деревни. Детектив остановился полюбоваться аккуратным Холли-Бэнком, затем повернулся, чтобы продолжить путь, как вдруг с удивлением обнаружил, что незаметно для себя поднялся на невысокий холм, а с этого пригорка виден луг, где встретила свою смерть мисс Тидер. Литтлджон стоял у самых ворот Холли-Бэнка и видел в просвете между «Колоколом» и коттеджами верхнюю половину рокового поля – от тропинки до Эвингдон-роуд. Вероятно, из верхних окон дома Лорримера просматривалось само место преступления. Литтлджон обдумывал свое открытие, когда услышал шаги за спиной. Он повернулся и увидел, как со стороны деревни к нему приближается Лорример.
– Добрый день, инспектор. Любуетесь пейзажем? – произнес щеголеватый хозяин Холли-Бэнка и улыбнулся. – С этого склона действительно открывается чудесный пейзаж. А из окон вид еще красивее: дом ведь стоит на холме, сверху заметна вся панорама.
– Я как раз подумал, мистер Лорример, что из окна вашего дома хорошо просматривается место убийства мисс Тидер.
– Согласен. Мне тоже сразу пришла в голову эта мысль. Жаль, что никто не глядел из окна, когда на мисс Тидер напали. Это избавило бы вас от проблем. Но, как вы знаете, обе мои служанки (весь мой скромный штат) готовили еду в кухне, а я сидел за роялем… Не хотите зайти, выпить чашку чаю? Кстати, эта история с Уиксом – сущий кошмар, правда? Хотя, наверное, так даже лучше. Если бы Уикс предпочел дождаться, когда природа возьмет свое, боюсь, его путь к могиле был бы долгим и полным страданий. Пристрастился к бутылке, проспиртовался насквозь, а смерть от цирроза печени, как правило, весьма мучительна. Мне жаль его жену. Эта достойная женщина много натерпелась по вине своего ленивого пропащего мужа. Вдобавок Уикс путался с той девицей, Друс, что вышла замуж нынче утром. Шлюха!
Лорример оживился, становился все разговорчивее, а Литтлджон собирался прогуляться и решительно не желал слушать нескончаемую болтовню, поэтому предпочел извиниться и продолжить путь. Его удивило, что Лорример интересуется делами соседей, тем более жизнью миссис Уикс, у которой, похоже, почти не было друзей в деревне.
Дорога тянулась мимо ворот Хилари-Холла и парка с прекрасными старыми деревьями к густой роще, где когда-то вырубили полоску под шоссе. Лес там высился стеной по обеим сторонам и обрывался перед крошечной Хилари-Парвой, которую едва ли можно было назвать деревней. Место показалось Литтлджону довольно приятным. Здесь стояли рядком в окружении садов четыре выбеленных глинобитных домика, пивная и внушительного вида кирпичная церковь, построенная безумным хозяином поместья из-за соперничества с владельцем более крупной деревни. Бывшая резиденция основателя Хилари-Парвы виднелась в дальнем конце деревушки: ее выкупил профсоюз и превратил в санаторий. Церковь была закрыта. Мистер Клапледи проводил здесь службы редко, лишь по особым случаям, а в остальное время прихожане обеих деревень собирались в церкви Хилари-Магны. Возле домиков стояли несколько жителей, а в большом ухоженном парке при перестроенной усадьбе прогуливались пациенты санатория.
Литтлджон свернул на боковую дорожку и вскоре оказался на шоссе между Эвингдоном и Стреттон-Харкортом, а через четверть часа уже проходил мимо аллеи, ведущей к ферме «Аппер-Хилари». Поток машин на дороге изрядно портил удовольствие от прогулки, и Литтлджон уже начал жалеть, что повернул в сторону от Хилари-Парвы, когда ему пришла вдруг в голову удачная мысль. Он охотно выпил бы сейчас чашку чаю. А если отправиться дальше по Стреттон-роуд, в чайную мисс Сатчелл, мимо опустевшей на время методистской молельни, где после чая снова соберутся прихожане на вечернюю службу? Те немногие, кто пришел в молельню на целый день, очевидно, из отдаленных мест, расположились на маленьком церковном дворе, разложили под деревом сумки с провизией, свертки с бутербродами и чашки с чаем. За пиршеством велись самые разнообразные разговоры, от глубокомысленных бесед серьезных молодых людей и дам до легковесной шутливой болтовни между взволнованным престарелым дьяконом и дородной молодящейся старухой. Когда Литтлджон проходил мимо, бородатый старец с трудом поборол искушение отвесить сочный шлепок по необъятному заду своей легкомысленной собеседницы. Детектив, попыхивая трубкой, зашагал дальше по мосту через чистый ручей Фенни-Брук к перекрестку дорог Стреттон-Латтимер и Стреттон-Харкорт.
