Женщина на стуле издала дикий вопль, оскалилась и разразилась безумным смехом.
– Развяжите ее, развяжите… что вы с ней сделаете? – Казалось, Лорример вдруг забыл о себе и заметил бедственное положение своей подруги по несчастью. – Энни, Энни, что они с тобой сделали? Развяжите же ее, говорю вам… Что вы творите? – Лорример зарыдал.
Олдфилд повернулся к Харриуинклу:
– Думаю, вам надо запрячь двуколку. Я отвезу мистера Лорримера в участок, нам нужно срочно задать ему несколько вопросов. Может, вы отправитесь со мной, Литтлджон, и присмотрите за ним, пока я буду править? Харриуинкл останется здесь, подождет врача и машину из психиатрической больницы для миссис Уикс.
Констебль испуганно покосился на женщину, которая притихла и что-то невнятно бормотала с пеной на губах.
– Пожалуй, Харриуинкл достаточно натерпелся за это утро. Он отвезет вас, а я побуду тут и подожду «Скорую», – предложил Литтлджон.
Измученный констебль поблагодарил его взглядом за заботу.
Так, Лорример, сломленный, с понуро опущенными плечами, поехал в Эвингдон в двуколке между двумя полицейскими, а Литтлджон закурил трубку и остался караулить безумную женщину, которая не проронила ни слова и просидела неподвижно, пока не прибыла карета «Скорой помощи», чтобы отвезти ее в психиатрическую лечебницу графства Трентшир.
Глава 16. Третий слева в переднем ряду
На пути в полицейский участок Эвингдона Лорример сидел молча между полицейскими. Он выглядел изможденным, осунувшимся, с нездорово-красными губами и белым как мел лицом, цвет которого заставил Олдфилда вспомнить о путешественниках, страдающих морской болезнью. Эта бледность так встревожила инспектора, что в участке он отвел Лорримера к себе в кабинет, усадил в кресло и предложил ему выпить бренди, на что тот охотно согласился.
– А сейчас, мистер Лорример, вам следует собраться с мыслями и приготовиться дать показания о своих недавних передвижениях и о том, как вы оказались участником событий на ферме «Аппер-Хилари». Возьмите себя в руки, скоро прибудут главный констебль и инспектор Литтлджон, – произнес Олдфилд и оставил задержанного приводить мысли в порядок под надзором спокойного констебля Харриуинкла.
Через четверть часа появился сэр Фрэнсис Уинстанли, но какое-то время ему пришлось провести вдвоем с инспектором, пока наконец не пришел Литтлджон. Затем все трое присоединились к Лорримеру и его стражу.
– Здравствуйте, Лорример, – вежливо приветствовал арестанта главный констебль. – Мне сказали, вам пришлось поволноваться. А теперь мы хотели бы услышать ваш рассказ о случившемся. Как я понял, вас предупредили, что все сказанное вами будет записано и, возможно, использовано в суде.
Сэр Фрэнсис вызвал молодого констебля, владевшего стенографией, уселся поудобнее и приготовился слушать. Литтлджон посмотрел на часы. Харриуинкл бросил взгляд на замершего в ожидании стенографиста и продолжал с изумлением наблюдать за ним и за его порхающими пальцами до окончания допроса. В тот день полицейский из Хилари твердо решил, что все его дети должны обучиться поразительному искусству стенографии.
– Я возражаю против возмутительного спектакля, что вы тут разыграли! – крикнул Лорример. Он успел немного приободриться, воспрянуть духом и вспомнить о достоинстве. – Если я пришел выразить соболезнования миссис Уикс, это вовсе не означает, что меня можно тащить сюда и обвинять во всех преступлениях, которые вам не удалось повесить на других. Я требую встречи со своим адвокатом, и немедленно.
– Ну-ну, будет вам, мистер Лорример, – проговорил Олдфилд, взявший на себя роль председателя собрания. – Вы усложняете себе жизнь. Разумные показания, вероятно, разрешат все ваши затруднения. Почему вы пытались незаметно покинуть ферму Уиксов? Почему бросились бежать, заметив, как я приближаюсь? И где вы провели прошлую ночь?
Последний вопрос заставил Литтлджона улыбнуться. Ему невольно вспомнилась одна старая песенка. Он ухватился за этот вопрос в попытке избежать двух предыдущих, более неудобных.
– Прошлую ночь я провел в Эвингдоне.
– Где именно?
– В «Голове сарацина».
– Вы оставили машину в их гараже?
– Да… То есть нет. Я отогнал ее в автомастерскую, сменить масло.
– Уилкс, владелец автомастерской, сказал другое сегодня утром нашему констеблю, когда тот обнаружил ваш «бенсон»-купе. По его словам, вы оставили машину на время, пока она вам не понадобится, – в гаражах это обычная практика.
– Наверное, он неверно понял меня.
– Почему вы не воспользовались машиной, чтобы съездить на ферму?
– Я же объяснил вам, она нуждалась в ремонте. Черт возьми, вы сами-то на чем ездите?
– Полагаю, вы провели прошлую ночь на ферме «Аппер-Хилари», чтобы избежать нашего допроса, мистер Лорример.
– Вздор.
– А сейчас, будьте любезны, расскажите нам о своих передвижениях утром в день смерти мисс Тидер. В своих прежних показаниях вы сообщили, что играли на фортепиано все утро. Теперь у нас есть свидетель, он видел вас с мисс Тидер на Эвингдон-роуд незадолго до ее смерти. Полагаю, вы обеспечили себе алиби – воспользовались пианолой, чтобы ввести в заблуждение прислугу и сбить нас со следа. Зачем вы это сделали?
Лорример стал озираться, словно искал способ вывернуться или сбежать, потом в отчаянии бессильно обмяк в кресле.
– Ладно. Я расскажу вам, что произошло. – Он облизнул кончиком языка сухие губы. – Многие годы нас с Уиксом связывала дружба. Вам хорошо известно, что он уже давно был безнадежным алкоголиком. Со временем ему становилось хуже. Разумеется, я делал все, но когда осознал, что происходит, дело зашло слишком далеко. Тогда я постарался облегчить бремя, которое приходилось нести его жене, этой храброй маленькой женщине. Она добрая, глубоко религиозная, Уикс совершенно ей не подходил. Напряжение оказалось для нее слишком сильным… вы видели, что сегодня случилось… Бедняжка не выдержала. – По щекам хозяина Холли-Бэнка покатились слезы.
Харриуинкл изумленно разинул рот. Неужели Лорример влюбился в эту высохшую сварливую ведьму из «Аппер-Хилари»? Невероятно!
Наступила тишина. Лорримеру потребовалось время, чтобы справиться с собой и успокоиться.
– Вечером накануне убийства мисс Тидер ко мне пришла миссис Уикс и сказала, что Этель заходила на ферму и обвинила ее мужа в любовной связи с Полли Друс, известной потаскухой. Уикс пригрозил убить мисс Тидер за то, что она рассказала о его измене. Я успокоил несчастную женщину: заверил, что Уикс выпил лишнего, а его угрозы – пустая болтовня, – однако на следующий день решил, что мне следует предупредить мисс Тидер, чтобы была осторожнее в словах и поступках, когда Уикс рядом. Я проигрывал запись на своей пианоле, когда увидел Этель вдалеке на Эвингдон-роуд. Представился удобный случай ее предостеречь! В спешке я оставил инструмент включенным, выбежал через французское окно и бросился догонять мисс Тидер, пересек поле и настиг ее у изгороди. Я предупредил ее и двинулся обратно. Представьте мой ужас и изумление, когда я заметил, как Уикс идет по тропинке через поле к проходу в стене боярышника возле дома священника. Кстати, он меня не видел. Но я повстречал мисс Тидер на дороге, поэтому решил, что их пути не пересекутся, и вернулся домой. Однако в тот же день узнал, что мисс Тидер нашли мертвой в сливной яме при пасторате… Что мне было делать? Сообщить полиции все, что мне известно, и причинить Уиксу – вернее, миссис Уикс – еще больше горя? Или сохранить все в тайне? Я выбрал последнее. В любом случае Уиксу оставалось жить недолго. Я хотел избавить миссис Уикс от позорного клейма жены убийцы. Она достаточно настрадалась в жизни. Поскольку никого ложно не обвинили в преступлении, я не видел вреда в молчании… Я сочинил историю для полиции, желая отвести подозрения от Уикса.
