Мисс Сатчелл, Хилзборо, Хаксли и Уолтер Торнбуш, который превратил присягу в настоящий спектакль, рассказали о том, где находились Лорример и мисс Тидер во время убийства, а Литтлджон выступил с подробным отчетом о признании и смерти Уикса. Показания Мортимора в роли свидетеля обвинения, выступление Кромвеля и подтвержденное присягой письменное заявление мистера Титмусса, который не смог явиться в суд, раскрыли темные дела Евангелического союза, а красноносая мисс Ливермор, глубоко оскорбленная тем, что оказалась замешана в махинации преступной шайки, выложила всю подноготную фирмы «Читти, Маллинер и Пасси» и возмущенно повторила, что Криспин Лорример и Теодор Дженкинсон – одно лицо. Подсудимый слегка поклонился ей со своей скамьи. Родственную связь между Лорримером и миссис Уикс, которая окончательно впала в безумие и была помещена в психиатрическую лечебницу графства, подтвердили приходские и архивные записи. Теперь Дженкинсон находился уже в одном шаге от виселицы – осталось только выслушать речь его защитника. Мистер Мортон Багшо, королевский адвокат, сделал все возможное: высмеял доводы обвинения, заявив, что нет прямых свидетелей убийства; отмел показания, касающиеся пианолы, хотя обе служанки засвидетельствовали, что хозяин пришел в ярость и бежал из дому, как только узнал, что полиции известно об инструменте, спрятанном в его кладовке.
– Джентльмены, – обратился адвокат к жюри, – неужели вы позволите двум истеричным девицам превратить незначительный эпизод в драму вселенских размеров и в погоне за сомнительной славой раздуть из мухи слона?
Однако присяжные вынесли вердикт «виновен». И только когда судья в парике, покрытом странной черной тряпицей
[105], произнес роковой приговор, обвиняемый, похоже, осознал, что произошло. Дженкинсон («самый бесчувственный и трусливый негодяй из всех, кого мне приходилось защищать», – так отозвался о нем Багшо sub rosa
[106]), смертельно побледнел, вцепился в перила, отделяющие скамью подсудимых, дико завизжал и принялся отбиваться от охранников. Когда Дженкинсон наконец понял, что ничто уже не сможет его спасти, он написал длинное хвастливое признание, адресовав его Литтлджону. Это заявление в значительной мере подтвердило версию инспектора Скотленд-Ярда, основанную на фактах и доказательствах, которые ему и его коллегам удалось собрать. «Не скажу с уверенностью, но, похоже, Дженкинсону место в Бродмуре»
[107], – заметил тюремный капеллан, вручая Литтлджону письмо. Прочитав послание, детектив пожал плечами.
Глава 18. Отголоски недавних событий
К миссис Уикс так и не вернулся рассудок, она продолжает оставаться в стенах лечебницы.
Когда Литтлджон приехал в Эвингдон завершить кое-какие формальности и добрался на автобусе до Хилари, чтобы остановиться на ночь у своего доброго знакомого, хозяина «Колокола», то обнаружил, что маленькая деревня вполне оправилась после печальных событий осени. Была ранняя весна, день выдался необычно теплым, и, прежде чем отправиться на станцию к поезду, Литтлджон решил немного прогуляться. Преподобный Этелстан Уиньярд поселился в коттедже «Брайар». Он восстановил свои права на имущество мисс Тидер, после того как вскрылась афера с благотворительностью, и сразу оставил службу в южных морях. Сара Расселл покинула Хилари – вышла замуж за фермера из соседней деревни. Уолтер Торнбуш, громогласный и воинственный, полный религиозного пыла, с тех пор как рухнули его матримониальные планы, возился с колесами, когда Литтлджон проходил мимо двери его мастерской. Волосы и одежду Уолтера покрывал густой слой древесного мусора. Как всегда, проповедник выглядел так, будто недавно нырнул головой вперед в гору опилок и стружек.
Литтлджон зашел навестить мистера Клапледи, но, к его удивлению, пастора не оказалось дома. Ему открыл молодой помощник священника. Детектива он встретил приветливо.
– Мистер Клапледи сейчас в Лондоне, в департаменте пчеловодства. Сокращает свою неопубликованную работу о пчелах до тридцатистраничной брошюры в помощь государственной программе развития пчеловодства. Деревня гордится этой высокой честью и будет торжественно встречать.
На Эвингдон-роуд, прямо за переполненной чайной мисс Сатчелл, Литтлджон заметил осанистую фигуру патрульного, важно шагавшего ему навстречу. Это был сержант Харриуинкл во всем своем блеске: в новом мундире с тремя вожделенными шевронами на рукаве. Из верхнего кармана свисала серебряная цепочка, которую вместе с часами подарили своему верному стражу жители деревни по случаю его повышения в звании. Литтлджон от души поздравил этого достойного человека.
– Мне предложили место в полиции Эвингдона, – сообщил Сэм, пунцовый от похвалы. – Но я отказался. Нет. Мне вполне подходит деревня, где я заработал свои нашивки. Лучше уж заберите их обратно, если на то пошло, только оставьте меня в Хилари. Тут они посмеялись, дескать, я слишком уж скромный. В общем, я остался здесь, сэр, и спасибо вам за все, что вы для меня сделали.
– Не стоит благодарности, Харриуинкл. Вы внесли свою лепту в раскрытие данного дела, как и каждый из нас. Вместе мы составили неплохую команду; любой из нас ничего не добился бы в одиночку.
Они расстались, очень довольные друг другом.
Через два месяца в дом Литтлджона доставили две книги. Одна оказалась научным журналом. Заметив жирную пометку в перечне заглавий, детектив нашел статью «Птицы в пригородном саду». Авторы – Титмусс и Кромвель. Удивленный инспектор развернул другую бандероль. В ней была книга «Пчеловодство во имя победы» с дружеской дарственной надписью автора, Этелреда Клапледи, выпускника Кембриджского университета, магистра искусств.
Литтлджон со смехом обратился к жене:
– Хорошо, что мы живем в квартире на верхнем этаже, иначе эти двое непременно втянули бы меня в занятия птицами или пчелами.
И он с любопытством открыл еще одну посылку на свое имя, также подписанную тонким косым почерком мистера Клапледи. В ящичке лежали «вещественные доказательства» трудов священника – мед в сотах.
