– Вы, похоже, решили, что забрались в самую глухомань, мистер. Из-за нехватки топлива пришлось снова запрячь старый кэб. Было время, когда я водил шикарное такси, но старая повозка еще исправна, а дряхлую лошадку не больно-то прокормишь на одну пенсию, вот я и сказал себе: «Эзра, интересы государства требуют, чтобы ты продал это такси. Пусть старая лошадь заработает себе на прокорм, нечего зря тратить бензин, он нужен для другого». Так вот мы и…
– Ладно, извозчик, – оборвал его разглагольствования Литтлджон, решив, что, пока возница болтал языком, он успел бы дойти пешком до города и вернуться обратно. – Везите меня в полицейский участок. – И прежде чем мужчина на козлах успел задать ему вопрос, инспектор забрался в кэб, пахнувший соломой, свежей краской и старой кожей.
Лошадь степенным шагом тронулась с места, и повозка покатила в сторону Хай-стрит. Инспектор начал уже подумывать, не заплатить ли неторопливому извозчику и не пройти ли пешком остаток пути, когда кэб внезапно остановился рядом с двухместным автомобилем. Одетый в полицейский мундир водитель вылез из машины и, просунув голову в экипаж, спросил:
– Вы инспектор Литтлджон?
– А вы инспектор Олдфилд?
– Да. Как добрались? Простите, что не встретил вас на станции. Жена мэра потеряла своего любимого шпица и потребовала объявить «боевую тревогу», когда я собирался ехать за вами. Вижу, вам удалось найти попутку. – Глаза Олдфилда весело блеснули.
– Меня погрузили в эту колымагу, несмотря на мои протесты.
Мужчины обменялись рукопожатиями, извозчик получил свою плату, и лошадь лениво поплелась домой.
Эвингдон – небольшой торговый город с населением около десяти тысяч человек и главной улицей Хай-стрит, которая расширяется, образуя рыночную площадь с каменным крестом, сущим наказанием для автомобилистов. Там находится величественная приходская церковь, торговые ряды, где раз в неделю устраивают городской базар, и десятка два или больше загонов для еженедельной ярмарки скота. От центральной магистрали тянутся узкие улочки, тесно заставленные с обеих сторон старинными домами, многие из которых довольно красивы и живописны, что приводит в восхищение туристов. Вокруг креста расположены несколько банков, пара универмагов, биржа труда и новый кинотеатр, а между заросшим плющом домом местного врача и безобразным зданием maison de coiffure»
[75], отделанным плиткой и хромом, за баррикадой из мешков с песком притулился полицейский участок. Автомобиль подкатил к дверям, и вскоре два инспектора уже сидели и курили в кабинете Олдфилда.
– Не знаю: может, нам и не следовало тащить вас сюда из-за этого убийства, Литтлджон, – произнес Олдфилд, – но наш шеф – человек напористый и сторонник самых современных методов. Сейчас мы расследуем несколько краж со взломом и тому подобное, а половина наших людей на курсах по противовоздушной обороне. Пожалуй, это дело – твердый орешек, так просто его не разгрызть; уверен, оно вас заинтересует. Думаю, мне нужно в двух словах обрисовать ситуацию.
Он коротко описал Литтлджону суть и характер преступления, а затем подробно остановился на том, как обнаружили тело.
– Хилари-Магна – одна из двух деревень (Хилари-Парва – вторая), что стоят бок о бок примерно в четырех милях отсюда на Лестер-роуд, вернее, чуть в стороне от дороги. В сущности, Хилари-Парва – маленький отросток Магны. Около ста лет назад два брата-холостяка из Хилари-Холла поссорились, младший покинул родительский дом и построил себе жилище приблизительно в миле оттуда. Возвел заодно и церковь, и несколько домов, чтобы основать собственную деревню. Между братьями началось своего рода состязание: чей храм великолепнее, – потому как старший не желал уступать первенство и принялся обновлять и надстраивать церковь в Магне. В итоге оба разорились и отошли в лучший мир, оставив после себя два заброшенных поместья и две прекрасные церкви, которые не на что содержать, вдобавок и прихожан не густо. Теперь в обоих храмах служит один священник Клапледи. Тело жертвы обнаружили в конце сада при его доме в Хилари-Магне.
Олдфилд выложил на стол фотографии, которые сделал накануне.
– Выглядит не слишком приятно, верно? Как видите, тело нашли в выгребной яме при пасторате. Наверное, кто-то решил, что это место отлично подходит, чтобы спрятать труп. Отстойник чистят раз в полгода, и в последний раз это делали утром в день убийства. Будь все как обычно, никто не открыл бы крышку люка в ближайшие полгода: там очистная установка нового образца – обеспечивает разложение и вывод отходов. За шесть месяцев от трупа мало что осталось бы. Но убийце, кем бы он ни был, не повезло: тот малый, что чистил камеру отстойника, бросил дело на полпути, решил бастовать из протеста – якобы пастор что-то ему сказал. Он закрыл крышку люка и отправился в местный паб. Позднее он одумался, вернулся к работе и обнаружил, что в его отсутствие там побывал неведомый злодей и сотворил нечто ужасное.
– А что насчет жертвы, Олдфилд? Кто эта Тидер? Чем она занималась?
– Тидер – старая дева из Хилари-Магны, самая пронырливая и любопытная во всей округе. Нет такого, о чем она не узнала бы первой. Она жила в коттедже «Брайар» с экономкой, которая прислуживала в семье еще с тех времен, когда Этель и Марта Тидер были детьми. Марта умерла пару лет назад. Что же до жертвы, здесь есть одна любопытная особенность: в ее страсти все выведывать и вынюхивать была своя система. Мисс Тидер одержимо преследовала грешников из желания уберечь их от геенны огненной. Очень религиозная, она стремилась спасти души от вечной погибели, увести с пути порока. Эта женщина была своего рода соглядатаем в юбке, но когда видела грех, за которым охотилась, то не исчезала тайком, довольная собой. Нет. Она гонялась за виновными с душеспасительными брошюрами и увещеваниями. Конечно, ни к чему хорошему это не приводило. Тидер лишь наживала себе врагов, ведь она раскопала немало тайн и обнаружила множество скелетов в чужих шкафах. Люди боялись и ненавидели ее за то, что ей известна вся их подноготная. Насколько я понимаю, здесь нет даже намека на шантаж, но если мисс Тидер вела записи и держала в шкафу папки с «досье» – она была опасной женщиной, и, наверное, многие желали бы ее убить.
Инспектор Олдфилд открыл ящик стола и передал коллеге папку с материалами по делу.
– Это отчет полицейского врача о результатах вскрытия, – пояснил он. – Вы прочитаете, что жертву ударили по затылку тупым предметом – возможно, даже камнем, – а затем сбросили в сливную яму. Но женщина была еще жива, когда упала в отстойник. Она захлебнулась, что и стало настоящей причиной смерти. Захлебнулась сточной водой, наполнявшей яму на четыре дюйма, ее нашли на дне лицом вниз! Уму непостижимо. Что вы на это скажете?
– Ужасный конец, Олдфилд.
– Да. Я говорил вчера с приходским священником. Он сообщил, что мисс Тидер маячила возле его сада примерно за час до того, как ее убили. Пастор поднялся с постели поздно, около десяти часов, и видел, как она настойчиво что-то втолковывала Хаксли. Он из местных, одинокий мужчина, отошел от дел и живет в Хилари. По словам преподобного, мисс Тидер была взвинчена и тыкала в лицо Хаксли какими-то бумагами – вероятно, религиозными брошюрами, как обычно. Мы нашли целую пачку таких листовок у нее в сумке, лежавшей рядом с телом. «Готовься к встрече со Всевышним», – призывали они. Весьма к месту, вам не кажется?
