– С кем?
– Господи, это так похоже на раздувание сплетен! Обсуждая кривотолки, я чувствую себя оскверненным. Что ж, так или иначе, думаю, вы должны знать. Речь шла о мистере Уиксе с фермы «Аппер-Хилари». Более нелепой истории трудно представить. И заметьте, у меня нет доказательств. Только слова мисс Тидер. Она хотела, чтобы я вмешался, но я отказался. Тогда Тидер заявила, что отправится в Хилари-Холл и велит Полли немедленно положить этому конец, иначе она сообщит обо всем леди Уинстанли. Еще собиралась предостеречь мистера Уикса, чтобы тот вел себя осмотрительнее.
– Кто такой этот Уикс?
– Жизнь этого человека более удивительна, чем любой роман, инспектор. Когда мы читаем истории определенного сорта в книгах, они бывают, с позволения сказать, так лихо закручены, что приходится напоминать себе: это лишь вымысел; книга написана, чтобы развлечь нас. Совсем как в ночных кошмарах, когда мы просыпаемся и успокаиваем себя: «Это просто сон». Однако порой человеческая биография превосходит самый смелый вымысел. Вот вам одна такая история. Эдвард Уикс и его жена Энни родились в этой деревне. До сорока лет оба вели одинокую жизнь: он оставался холостяком, а она – старой девой. Уикс командовал рабочими на ферме, а Энни служила экономкой у одного пожилого джентльмена, ушедшего на покой. Еще недавно эти двое едва кивали друг другу при встрече, но не прошло и месяца, как поженились. Я знаю об этом со слов сэра Фрэнсиса Уинстанли. К тому времени как раз освободилась ферма Уоррен, самая богатая в наших краях. Супруги Уикс объединили свои средства, заняли недостающую сумму и сообща выкупили ферму, чтобы превратить ее в доходное хозяйство. Им сопутствовал успех, за двадцать лет они нажили порядочное состояние и переехали на ферму «Аппер-Хилари», в маленькое уютное местечко примерно с пятьюдесятью акрами земли. Еще хереса, инспектор?
Увлеченный своим рассказом, пастор снова наполнил бокалы и продолжил:
– Но это лишь внешняя сторона, видный всем фасад. То, что скрывается за ним, ужасно. Как приходский священник я слышу много такого, чего не слышат другие. Мы с доктором на дружеской ноге, вдобавок мне, конечно, часто случается раскурить трубочку и поговорить о том о сем с сэром Фрэнсисом. В общем, Уиксы не ходят в деревенскую церковь, а посещают молитвенные собрания в церкви Святого Сиона в Эвингдоне, богослужения там очень строгие. Уикс с женой – кальвинисты до мозга костей, и из них двоих Энни более ревностная. Несходство их характеров и телосложения, возможно, послужило причиной различия темпераментов. Эдвард – мужчина крупный и грузный, эдакий Джон Буль
[87], в меру разговорчивый, любит пошутить, добрый малый, щедрая душа, а Энни совсем не такая. Впрочем, за последнее время Эдвард сильно изменился. Миссис Уикс – маленькая, сухая, жилистая женщина с кислым, угрюмым лицом, самонадеянная, мнит себя одной из избранных, притом особа крайне скаредная. Я назвал бы ее замужней девственницей. Еще она воображает, будто заключила неравный брак, и любит напоминать Уиксу, что его отец проработал всю жизнь наемным рабочим на ферме да так и умер, а ее папаша служил старшим садовником в поместье и коротал старость на собственные сбережения.
Мистер Клапледи отпил глоток хереса, покатал его во рту, с удовольствием вспомнил похвалу, которой Литтлджон удостоил вино, помолчал, будто нарочно выдерживая паузу, для пущего драматического эффекта, – и, наконец, вернулся к своему рассказу.
– А теперь самое ужасное. Отец Уикса и еще несколько человек из их семейства спились и умерли от пьянства. Слабость к спиртному у них в крови. Уикс хорошо знал об этом и не брал в рот ни капли, его дух укрепляла принятая им вера, кальвинизм. Так продолжалось, пока из-за расстроенных нервов он не начал жаловаться на бессонницу. Доктор Дробелл из Эвингдона, врач старой закалки, посоветовал ему выпивать стаканчик горячего пунша с виски перед сном. Вы легко можете представить, отчего Уикс страдает нервным расстройством. Он живет с женщиной, которая никогда не была ему женой в подлинном смысле. Уикс – сильный здоровый мужчина, привыкший работать в поле; ему, как и его приятелям, не чужды плотские соблазны, но бедняге приходится изгонять их с помощью святого Павла и кальвинистких наставлений. Пока трудился на ферме Уоррен бок о бок с деревенскими парнями и был занят от рассвета до заката, Эдвард неплохо держался, но когда в неполные шестьдесят лет осел дома, на уединенной маленькой ферме, где нет ни работников, ни слуг, тогда-то он и узнал, что такое терзания плоти. Только вообразите: изо дня в день они проводили вечера вдвоем. Однажды я видел эту пару, случайно проходя мимо. Горящая лампа посередине стола, круг яркого света, а за его пределами темнота, и по разные стороны стола, друг против друга – Уикс с Энни. Она читает Библию, а он делает вид, будто тоже занят чтением, но сам, наверное, борется с вожделением и навязчивыми образами, которым невозможно противиться. И вокруг тишина. Да еще скука, тоска, а может, даже ненависть. В подобном положении я сошел бы с ума через неделю.
Священник содрогнулся и театральным жестом ткнул пальцем в сторону Литтлджона:
– А теперь кульминация! Когда Дробелл прописал Эдварду виски, миссис Уикс, наверное, знала, что случится. Для человека с такой семейной историей, как у Эдварда, достаточно один раз нарушить обет трезвости. И все же она позволила ему пойти на такое, несмотря на свою религиозность. Скажу больше: Энни даже поощряла его. Я знаю об этом со слов Кодрингтона, местного врача и моего близкого приятеля. И вот теперь каждую неделю в «Аппер-Хилари»» доставляют целый ящик бутылок – это поведал мне по секрету Оллнатт, наш церковный староста, снабжающий меня хересом. А Кодрингтон уверен: если это не прекратится, причем немедленно, Уикс не дотянет до будущего лета, умрет от цирроза печени. Сложите два и два, инспектор. Уикс преступил все запреты и поддался зову плоти. Полли Друс не первая. Миссис Уикс узнала. И вот… путь беззаконных жесток
[88]. Очень жесток. Как и эта женщина. Она убивает мужа тем, что позволяет ему пить виски, а возможно, и сама потчует.
Какое-то время мужчины молчали: пастор – в печальном раздумье, Литтлджон – в удивлении. Было слышно, как жужжит и бьется о стекло залетевшая в комнату пчела. За окном наблюдалось оживление. Экономка пастора в дальнем конце сада загоняла цыплят за ограждение из проволочной сетки, мимо проезжали груженные зерном повозки, над терновой изгородью виднелись только горы зерна. Вдали тянулся дымок бегущего поезда. Тишину нарушало сердитое, настырное гудение пчел, кудахтанье кур, визг косы, которую кто-то точил оселком, да тиканье больших часов.
Наконец Литтлджон произнес:
– Мисс Тидер была там недавно, собирала дикие яблоки для джема и мимоходом обронила при Саре, что в «Аппер-Хилари» горчит не только кислица. Хотелось бы знать: в дела этой семьи она тоже встревала?
– Меня бы это не удивило, сэр. Ее притягивали все неприглядные истории в деревне.
– Я должен как-нибудь наведаться в дом Уиксов. А теперь мне хотелось бы обсудить с вами еще пару персонажей: мистера Лорримера из Холли-Бэнка и преподобного Этелстана Уиньярда с островов южных морей.
