Отодвинув изделие от себя чтоб посмотреть со стороны, я представляла, как вручу ему подарок и даже промелькнувшее удивление в его глазах, когда он его развернёт, а может подойдёт и, поблагодарив, поцелует хотя бы в щёку.
Я замирала в такие моменты. Вспоминая наш последний поцелуй, сердце начинало биться чаще, дыхание учащалось, и я до безумия желала ёще хотя бы раз прочувствовать эти эмоции, прикосновения, окунуться в этот вихрь обжигающих, будоражащих чувств. Но устыдившись своих желаний, встряхивая головой, отгоняла столь вожделенные картинки и продолжала вязать.
Разочарование и горечь от рухнувших надежд я испытала за три дня до Нового года. Распланировав меню, основательно вычистив домик, я позвонила брату, для того чтоб узнать когда приедет Алина. Но услышала, что она приехать не сможет, возникли проблемы в институте.
Она, оказывается, захотела за этот год освоить два курса и теперь учится с удвоенной нагрузкой. Ответив брату на вопросы, заверила, что у меня всё ну просто замечательно и, ни словом не обмолвившись об отсутствии Марты, отключила связь. Разговаривая с Лёшей села в кресло, да так там и осталась сидеть, смотря в окно.
Солнышко постепенно скрылось за верхушками деревьев, ещё не совсем стемнело, но сумерки быстро накрывали становку. Ничего не хотелось: ни есть, ни спать, что-либо делать и готовить уже не имело смысла – для кого? В какой-то момент словно вынырнула из омута грустных мыслей, с удивлением отмечая, что так долго просидела в кресле без движений.
Искупавшись, легла на диван перед включенным телевизором, да так и уснула. Весь следующий день слонялась по домику словно привидение и даже ночную рубашку не сняла, просто накинула поверх неё халат и заплела нечесаные волосы в косу.
Единственное что вносило разнообразие это стук в окошко – жители становки, по просьбе Марты приходили узнать как я тут. Но у меня не было желания с кем-то разговаривать и одёрнув шторы я изображала на лице улыбку показывала палец вверх и кричала чтобы услышали через двойное стекло, что у меня всё хорошо.
На следующее утро, надавав себе мысленно подзатыльников, нахохлившись как воробей, взялась за повседневную работу и только на следующий день, ближе к вечеру не выдержав наплыва эмоций, обернувшись, побежала в лес. Ну и пусть темно, пусть холодно, но находиться в домике, сидеть перед телевизором или камином в одиночестве не было сил.
Это был не первый Новый год, который я встречаю одна. Мама раньше вынуждена была уходить работать, теперь-то я знаю, куда она уходила. Но раньше я никогда не строила планов, не жила в ожидании праздника, знала что буду одна и не было так одиноко и пусто на душе как сейчас. Хотя нет, вру. Было!
Одиночество преследует меня по жизни, только для чего нужна такая жизнь? Когда в праздник некого обнять, поцеловать и поздравить. Не о ком заботиться, и нет рядом с тобою ни-ко-го!..
Подняв морду, волчица тоскливо завыла на выглянувшую из-за туч луну и бросилась бежать, вышвыривая буруны снега. Морозный воздух будоражил кровь и кружил голову, яркая луна словно безмолвно одобряя, подгоняла: вперёд, быстрее, беги! И я мчалась. Куда? Не знаю…
Наверное, от себя, от обид и разочарований, от одиночества, в надежде хоть на миг ускользнуть от них и затеряться за соснами, кедрами, за тем огромным сугробом. Спрятаться от них и пусть они меня не найдут!
Возвращалась на уставших лапах. Хорошо хоть можно было побегать и выплеснуть накопившуюся боль. В городе я такой возможности была лишена.
Подошла к дому, зашла в пристройку и схватив зубами кожаное кольцо на ручке двери потянула закрывая дверь. В пристройке обернувшись, накинула на голое тело дублёнку и босиком по снегу побежала в дом. В дублёнке прошла в спальню и уже там скинув её, одела мягкую фланелевую рубашку, натянула штаны.
В камине потух огонь, в доме было ещё тепло, но через час другой станет холодать, позже разожгу, для себя стараться особо не нужно. Вышла в зал, легла на диван и обняв подушку отстранённо смотрела на проплывающие тени на стене – это ползущие по небу тучи заслонявшие луну показывали свой, такой неповторимый театр теней. За окном послышался скрип снега: кто-то подошёл к дому, зашёл в сени, я прикрыла глаза с отчаянием желая чтоб непрошенный гость убрался – не хочу никого видеть.
Скрипнула дверь и вошёл Максим. Резко сев, недоверчиво посмотрела на него.
– Максим? Ты что тут делаешь?
Он подошёл и присел передо мною на корточки. Положил мне руку на лоб, убрал.
– Ты как себя чувствуешь?
Растерянно пожала плечами, ещё не до конца осознавая и не веря, что вижу его.
– Нормально.
Встав, включил торшер и прошёл к камину. За стеной дома, в пристройке, тихо загудел генератор.
Максим присев на корточки, закатал рукава водолазки, выгреб из камина в ведро золу и, закинув дрова и стал разжигать огонь. А я сидела и не могла отвести от него глаз: серая водолазка плотно облегала торс. Массивная грудь, широкая спина. Вот он, выпрямился и положил ладони на колени.
Сильно, до жути, захотелось подойти к нему, присесть и прижаться к этой спине грудью заведя руки ему на грудь. Казалось ещё миг и я не сдержусь – подойду, но наваждение развеялось, стоило ему заговорить:
– Я заходил с час назад. В доме темно, пусто. Подумал вы у кого-то из соседей в гостях. Нет, все по домам кто сидит, кто спит. Как дурак ходил, говоря что лично каждого хочу поздравить.– Максим раздул огонёк, поднялся и вытащил из кармана платок. Вытер руки, посмотрел на меня.– Честно говоря, на меня смотрели как на идиота. Но радостно поздравляли в ответ.– Усмехнулся и вновь подошёл, присел рядом на корточки. Упёрся локтями в мои колени и, подняв голову, посмотрел на меня:
– Ты была удивлена увидев меня, неужели не почувствовала что я заходил?
Мотнула головою не отводя глаз и почему-то шёпотом ответила:
– Я вчера днём с «Матерейкой» возилась. Листочки и цветы измельчала, просеивала. Вот и надышалась так, что до сих пор её запах мерещится.
– Странно. Я чувствую от тебя какой-то пряный запах, но не сильно.
Я усмехнулась:
– Так я в перчатках работала и фартук специальный и потом отмывалась ещё.
– И по лесу неизвестно сколько носилась.– Он замолчал. Некоторое время мы так и сидели в тишине: я на диване, он напротив меня на корточках, положив ладони на мои колени, и смотрели друг другу в глаза.– Ответь мне пожалуйста: почему ни я ни Алексей не знали что Марта уехала? Как такое вообще могло произойти?
Я опустила глаза и отвернулась.
– Так получилось.
Максим мягко прихватив мой подбородок повернул лицо обратно.
– С Мартой я потом поговорю, но почему ты ничего не сказала, не позвонила? Ты должна была..
– Максим, не надо.– Перебила я его, зная, что сейчас услышу. Но так не хотелось сейчас выслушивать насколько я глупая и что мне угрожает. Только не сейчас.– Пожалуйста,– положила свою ладонь на его и он тут же обхватил её.
