Пошевелила пальцами и облегчённо выдохнула: боли уже фактически не чувствовалось. «Наверное, просто нога в покое была, не тревожила её, вот и полегче стало», – пронеслась у неё мысль. Пошевелила левой рукой и потрогала плечо – тоже лучше, боль хоть и осталась, но не такая, как была накануне. Отметив про себя, что и тошноты нет, и головная боль отступила, вызвала здраду.
Самлеша помогла Елизавете помыться, сообщив, что Егор уже и встал и позавтракал, а сейчас играя с Сицицом, бегают по тоннелю.
– Господи, – вырвалось у Лизы, и она тут же тревожно посмотрела на здраду: – Срочно позови его!
– Куда позвать? Вы же ещё не одеты! – Удивилась она.
– Самлеша, если их увидит предводящий – не известно, что будет! Быстрее!
– Ой, – махнула ручкой здрада, – не беспокойтесь: этот тоннель, где ваши цело́мы отдельный, у воинов, где находится цело́м хозяина – отдельный, так что всё в порядке.
Выдохнув, Лиза, одеваясь, скривилась от мысли, что предводящий даже отселил их отдельно, чтобы не видеть, но вдруг спохватилась:
– А когда выезд? Не опоздаю?
– Эту ночь и день проведём здесь по распоряжению хозяина…
– Что-то случилось? – Спросила Елизавета, усаживаясь на пуф и вытянув ногу, прикрыла глаза, в то время как здрада начала её расчёсывать.
– Ну как же, вы сейчас не можете продолжать путь, поэтому хозяин и распорядился.
Услышав объяснение здрады, Лиза горько улыбнулась: «Ну, надо же, какой заботливый! Ради персональной шлюхи даже отложил переход».
– Аншиасса, – тихо проговорила здрада, заплетая её волосы.
– Что, Самдеша?
– Скажите, что случилось? – Так же совсем тихо спросила она.
Лиза, немного помолчав, спросила:
– А ты как думаешь? У тебя ведь есть предположения?
Здрада, закрепив причёску, обошла женщину и села у ног. Нахмурившись, она смотрела вниз, но потом подняла голову:
– Я могла бы предположить, что виноват хозяин. Потому что уходила – у вас всё было в порядке, а потом… вы же даже цело́м не покидали, но…
– Но что?
– Хозяин… он ведь никогда… – Самлеша замялась, но Лиза молчала, не помогая ей. – Я ведь с рождения в его цело́мнище прислуживаю. Всякое бывало, хозяин может наказать, сурово, но он никогда, ни одну женщину не ударил. – Закончила здрада.
Лиза поднялась, поморщилась и, отойдя, села на матрас.
– Он не ударил. Он сильно толкнул. От злости, за то…
– Аншиасса, я… – Самлеша поднявшись, опять опустилась у колен Лизы, – может, я могу помочь?
– Не знаю, – прошептала Лиза. – Я дотронулась до груди предводящего и опустила руку к мужскому органу, вот тогда он меня и оттолкнул, но силы не рассчитал и я сильно ударилась.
– О-о-о, – протянула здрада, а Лиза невесело хмыкнула:
– Вот тебе и о-о-о. Я ведь не знала об этих дебильных законах, что нельзя прикасаться к мужскому органу. Ну да, ты что – на святое покусилась! Так что, Самлеша, как говорят в моем мире: «Незнание закона не освобождает от ответственности». Совершила проступок – поплатилась.
– Я уверена: он случайно. – Тихо проговорила здрада, опустив глаза. – Я знаю – хозяин не мог. Он… он же приходил вас лечить, пока вы спали, значит…
– Самлеша, давай больше не будем об этом, хорошо? – Женщине не хотелось рушить представления о благородстве её хозяина: ей же ему ещё служить, можно сказать до последних дней. – Позови сына, пожалуйста, соскучилась по нему очень, я поем хоть чуть-чуть, потом когда на дневной, то есть ночной сон его уложу, ты мне расскажешь, что у них ещё там можно, а что нельзя?
Общаться с сыном с этого дня Лиза решила только у себя. Она боялась, что предводящий может лишить Уаншихана наставничества над Егором, а потому чтобы не возникло у предводящего каких-нибудь гадких мыслей, решила и самой свести общение с наставником сына к минимуму.
Лиза и позанималась с сыном, и поиграла с ним, и мультик они посмотрели, а когда пришла пора укладывать Егора спать, она вывела его за пределы своего цело́ма и передала под опеку наставника.
Всё же травма головы сделала своё дело и Елизавета сейчас ощущала головную боль, да и нога стала ныть, поэтому она, выпив таблетку, расплела волосы и, помассировав кожу, легла, попросив Самлешу рассказать всё, что она знает о деликатных отношениях между цисанами, но та не успела начать:
– К вам идёт хозяин, – оповестила её здрада.
– Твою ж мать! – Лиза выдохнув, закрыла глаза. – Да что ему надо-то сейчас?
– Ну, наверно… Хозяин, – вскочила здрада, тут же склонившись в поклоне.
– Уйди, – коротко распорядился Махарадж, и здрада сразу же нырнула в переход.
Лиза, сглотнув, поднялась и с бесстрастным лицом выпрямилась у матраса, но глаз на предводящего поднимать не стала, ей до безумия не хотелось на него смотреть и общаться, но…
– Приветствую вас, предводящий, – проговорила она, подняв глаза, и с холодным безразличием посмотрела на мужчину.
– Приветствую, Элиссавет. Ложись, – Спокойно обронил он, хотя ему очень не понравилось то, как она на него смотрела: словно он пустое место.
– Если вы пришли для слияния, то необходимо позвать здраду чтобы та принесла гашан, – Лиза внутренне похвалила себя за то, что никак не выдала своих чувств и смогла всё произнести ровно, без эмоций.
– Я пришёл не за этим, Элиссавет, хотя теперь мне интересно: ты сказала, что после гашана чувствовала дискомфорт, теперь же наоборот заговорила о нём. С чего это вдруг?
Теперь Лиза уже не смотрела на мужчину, как сквозь него, она сфокусировала взгляд на его лице и старательно спокойно ответила:
– По контракту женщина должна встречать мужчину, который пришёл к ней для слияния обнажённой, в специальной позе и уже с нанесённым гашаном. Вы мне преподали урок предводящий, что необходимо соблюдать ваши законы и порядки, я его хорошо усвоила.
– Рад это слышать, – резко ответил предводящий и отвёл от женщины глаза, потому что понял – он опять срывается на эмоции. – Сейчас ложись, я осмотрю повреждения.
Лиза молча легла на матрас и прикрыла глаза, чтобы не видеть его, но вот от чувств-то не закроешься и от ощущений прикосновений к своему телу тоже.
Махарадж проследил за тем, как Элиссавет легла, на мгновение прикрыл глаза, сжал зубы, но тут же взяв себя в руки, присел рядом. Он старался отрешиться от всего и просто осмотреть её ногу, плечо и, преобразовав энергию влить её в очаги повреждений для ускорения регенерации. Стоило ему коснуться её кожи, он понял, что не может, не в силах думать о ней отчуждённо. Её запах сводил с ума, нежная, светлая кожа так и манила прикоснуться.
Задрав штанину шаровар до колена, приподняв её ногу, уселся рядом, и, положив себе на колени, начал поглаживать и только тихое шипение женщины вернуло его в реальность. Бросив взгляд на лицо Элиссавет, и глядя на то, как она сомкнула губы, перевёл взгляд на её ногу и увидел, что поглаживал её именно по опухшей щиколотке.
