– Я описала её тебе, потому что знаю: как она выглядит. Я не могу рассказать тебе: когда и как это произошло, но…Ты же не знаешь про наш дар ничего. Когда-то именно такие как мы, обычные оборотни с даром «Зеркало», стали помощниками Создателей при переселении с родной планеты на эту. Мне наставница рассказывала, что именно оборотни-зеркала с подачи Создателей, в месте прокола открыли порталы и удерживали их, пока остальные проходили через них.
– Ого,– Вырвалось у Риты.
– Я узнала, что наши волчицы спят, потому что мы дышим воздухом с примесью какого-то газа, но они пока спят, только молчи ладно? Спокойно!– Дождалась, пока она моргнула, и также чуть ли не уткнувшись ртом в матрас, я прошептала:– со временем этот сон приводит к смерти нашей звериной половины. Мы нужны им полностью сломленные, не способные себя защитить,– продолжала я, не смотря на то, что Рита закусив губу смотрит на меня глазами полными слёз.– Именно поэтому, сколько бы мы не взывали о помощи – нас просто не услышат.
– Лера,– она прикрыла глаза.– Я лучше умру, чем буду жить без своей волчицы.– Прошептала, отражая в этом и моё желание: я тоже не смогу жить, если моя девочка погибнет.
– Поэтому мы должны звать!– Шептала ей.– Звать пока не поздно! Пока есть надежда и наша звериная половина ещё жива, всем сердцем, сознанием, душой! Кричать о помощи!
– Что надо делать?
– Просто взяться за руки и прикрыв глаза, представлять,– она тут же схватила мою ладонь и закрыла глаза,– представь зелёную поляну, окружённую полукругом огромными, высоченными деревьями, если смотреть прямо, то виднеется широкая река, играя мерцающими барашками волн, в воде которой отражаются две луны. Это поляна Создательницы и она сама сидит на поваленном бревне, чуть сбоку поляны. Мысленно кричи, зови её, представляй: что ты её дозвалась и она повернула голову, смотрит на тебя, грустно улыбаясь, показывай ей мысленно место, где мы находимся, показывай ей всё то, что видела здесь!
Через какое-то время я так и уснула, держа своею ладонью, ладонь Риты и мысленно крича, взывая о помощи.
Дни сменялись ночами, допросы – пытками. Уже отчаявшись, я иногда просто лежала держа за руку Риту и вспоминала свою жизнь. Зарубочек, что я оставляла на стене, чтобы хоть как-то следить за временем, было восемнадцать и это я ещё пропускала дни, потому что иногда, после пыток, я не могла совсем шевелиться, да и не было желания. Женщину, которая находилась в дальней камере, за это время отвели на пытки всего один раз и больше не трогали, в то время как нас с соседкой вытаскивали из камер регулярно.
Апатия накатывала волнами и я просто лежала и ждала: когда за мною придёт верзила Степан, который теперь бросал на меня жалостливые взгляды, не забывая при этом порыкивать: «Не отставай!», когда вёл на очередное издевательство. Пару раз при проведении, как эти сволочи называли пытки – «процедуры распечатывания», приходил их главарь, тот который беседовал со мною и поведал о моём предназначении. Понаблюдав за процедурой и послушав мои вопли, он недовольно цокая языком покидал каменный мешок, где всё и происходило. «Недоволен гад», мелькала язвительная мысль, смываемая очередным приступом боли.
Сомкнутые ладони, переплетённые пальцы и тихий шёпот моей соседки, лежащёй рядышком, в который я не вслушиваюсь. Мне непонятно: «Как они могут чего-то добиваться от женщин, рожать детей, если после всего случившегося даже жить не хочется, вернее: абсолютно всё равно, что будет дальше. Ради чего? Чтобы одни страдания сменились другими?» Мысли то плавно, но неохотно текут, то вязнут, словно в киселе и я просто лежу, прикрыв глаза.
Топот, крики. Аня резко вскочила и теперь трясёт мою руку, а я лежу и не хочу вставать. Щёку обожгло ударом и это вернуло меня в реальность.
– Вставай!– Аня всё так же дёргала мою руку, пытаясь при этом изловчиться и поднять меня, а сделать это через решётку ей было затруднительно. Нахмурившись, я только теперь услышала отголоски какого-то шума. Резко вскочила и подбежала к решётке, вцепившись в неё пальцами и отмечая, что женщина в крайней камере тоже стоит сейчас в таком же положении, что и мы с Ритой. Из-за закрытой двери в коридор, до нас доносились лишь отголоски чего-то непонятного: иногда слышны были крики, похожие на короткие команды, топот ног.
– Как ты думаешь: что происходит?– Рита посмотрела на меня, но я лишь качнула головой: облекать в слова появившуюся надежду мне казалось сейчас опрометчиво, но сердце начало гулко стучать от волнения.
– Может нас всё-таки нашли? Может освободят?– Рита так же взволнованно смотрела в сторону двери.
Я только хотела ответить, что не надо обнадёживаться, но меня прервала наша дальняя сокамерница:
– Сдаётся девоньки, что это наши последние мгновения.
– Почему? А если кто-то нашел это долбанное логово? Значит…
– Значит нас сейчас здесь и убьют.– Подытожила она.– Мы свидетели, а таких как мы убирают в первую очередь!
– Прекратите!– Прервала я зарождающийся спор и приложив палец к губам сейчас отчётливо услышала, что кто-то бежит в сторону наших камер.
Дверь в коридор распахнулась, и появился наш бессменный конвоир – Степан. Грудь его тяжело вздымалась, рубаха на груди была порвана, словно он только что сбежал с поля боя:
– Ты это…– Подбежал он к моей камере и тыкал в сторону решёток вентиляции.– Там это…
– Да скажи ты уже!– Прикрикнула Рита, не выдержав.
– Дык там газ сейчас пустят.– Он торопливо начал отступать.
– Дверь! Открой Дверь! Степан, родненький…– Я упала на колени, но он мотнув головой, только выдал: «Ключей нет» и скрылся за дверью длинного коридора.
Переглянувшись, мы тут же посмотрели на решётки вентиляции, как услышала голос из дальней камеры:
– Быстро: одеяло мочите и накрывайтесь чем можете! Лягте на пол и сверху накрывайтесь одеялами мокрыми, матрасами, всем и быстрее!
Мы метнулись выполнять сказанное, всё равно выбор-то у нас не большой, так может это поможет нам сохранить жизнь и продержаться подольше в надежде на лучшее.
Лёжа на полу, накрывшись простыней, мокрым шерстяным одеялом, с которого ещё стекала вода, я сверху затащила на себя ещё и матрас – уж не знаю поможет ли, но за свою жизнь я собиралась пусть хоть и так, но побороться. Дышать под таким колпаком было тяжело: воздуха не хватало. Прикрыв глаза, вспомнила наш первый поцелуй с Максимом:
– Зачем ты это сделал?– Спросила тогда ошарашено, стараясь отдышаться и ухватиться за что-нибудь, потому что ноги отказывались меня держать.
– Сделал что Лия? Поцеловал? Усадил тебя на диван? Пришёл?
– Поцеловал! Зачем?
– А разве целуют для чего-то? Ты сказала – делай как хочешь, то есть дала разрешение, я и сделал. В тот момент я хотел тебя поцеловать.
Улыбаясь, прикрыла глаза, постепенно соскальзывая в забытье.
ГЛАВА 18
Валлия
