— Я по-вашему совсем дебилка конченая, чтобы ходить в дождевике без дождя?
— Не знаю. По-моему, это сейчас модно. Накинул хрень, напоминающую клеенку и уже модный.
— Ну вот вы так и делайте!
— Ой, да иди в чем хочешь. Бери сумочку и дуй за мной.
— Стойте! — хватаю его за руку. — А ваш сын останется один? Так же нельзя, он же маленький.
— Либо ты сейчас садишься со мной в машину, либо сама идешь куда тебе надо. Вопросы есть?
— Вы очень странный человек.
Илья открывает входную дверь и пропускает меня вперед. В чертовых галошах, как минимум сорокового размера, идти тяжело. Но, к счастью, долго это делать не пришлось. Машина стоит почти напротив дома. И не какая-нибудь старая развалина, а Toyota Land Cruiser. — Садись, — открывает мне переднюю дверь, сам же садится на водительское место.
— И все же, мальчик один в доме?
— Нет.
— А с кем?
— Матвея нет в доме. Не лезь не в свое дело.
До ближайшего города мы добирались около получаса. Илья за всю дорогу не произнес ни слова, только, когда мы подъехали к автомастерской, искоса посмотрел на меня, кинул сухое «жди» и вышел из машины. Черти что происходит. Зачем ему понадобилась мастерская? Сижу и жду, копаясь в телефоне, пока не замечаю курящую около мастерской девушку, в черном атласном платье с красными вставками по бокам. Приятная глазу картинка, только такое платье я заказывала на индивидуальный пошив две недели назад. Это, черт возьми, мое платье!
Глава 9
Выхожу из машины, стараясь сделать это как можно безэмоциональнее, правда это становится труднее, когда взгляд падает на собственные ноги, а точнее галоши. Чужие галоши на мне, а мое платье на прокуренной воровке. Где же я так нагрешила? Захлопываю дверь и, натягивая на себя доброжелательную улыбку, медленным шагом иду к девке.
— Девушка, простите, вы не подскажете, где здесь можно снять деньги с банковской карты? — как можно вежливее спрашиваю я, рассматривая мое платье.
— Вот в том комплексе, — тычет пальцем с сигаретой в небольшое здание в конце улицы.
— Отлично. А во сколько он открывается?
— В девять.
— Понятно.
— А что, это новая мода теперь ходить в галошах и платье? — выпуская струю дыма в мою сторону, интересуется блондинка.
— Да. Я модельер, это сейчас писк моды. Набирает, так сказать, обороты, скоро и до глубинки дойдет.
— Да? Не слышала о таком. Ты городская что ли?
— Точно.
— Из Москвы?
— Почти. Белые ночи в городе…
— Сочи?
— Нет, в Питере.
— Ясно.
— А можно еще очень деликатный вопрос?
— Ну давай.
— Вы не подскажете, вот в этой мастерской можно сходить в уборную?
— Приспичило? — киваю в ответ. — Можно. Там есть туалет, пошли проведу. У меня тут парень хозяин, думаю он не будет против.
— Спасибо вам огромное, девушка. Вам так идет это платье. Подарок парня?
— Как ты угадала? — открывая дверь и пропуская меня вперед, интересуется блондинка.
— Ну если хозяин автомастерской, значит обеспеченный.
— Точно, Вадька у меня такой. Пошли, — выкидывает окурок и заходит внутрь.
Мы проходим в помещение, где на нас сразу косятся двое работников в специальной одежде, с перепачканными руками. Один из них странно на меня смотрит, а потом и вовсе гаркает на девку.
— Лена! Что за посторонние?!
— Это моя подруга, ей надо в туалет. И не ори на меня! Я все Вадику расскажу!
— Вот же дура недоделанная, — кидает он и отворачивается.
— Туалет по коридору и направо в самом конце.
— Спасибо большое, Лена.
Сложно сказать, что именно я ожидала увидеть внутри помещения, скорее всего моего желтопузика и желательно чемодан где-то недалеко от него. Ведь картинка вырисовывается вполне себе четкая: хозяин мастерской подрабатывает на воровстве заезжих авто, скорее всего разбирает их на запчасти, а ворованное имущество из машин отдает своей любовнице Леночке, которая, вероятнее всего, вообще ничего не знает об источниках появления сего платья и подарков в целом. Или знает, но притворяется дурой. А вот бородач сразу знал, что ехать надо сюда. Что за мужик-то такой?
Иду медленно по коридору, оглядываясь по сторонам, и приоткрываю первую попавшуюся дверь. Почти пусто. Ни людей, ни моих вещей, а только железные ящики для личных вещей и какие-то запчасти. Тоже самое во втором и третьем помещении, и только последняя маленькая неприметная дверь оказалась для меня приятным сюрпризом. Вошла внутрь и замерла. Стоит мой черненький неприметный чемодан с белой ленточкой на ручке. И ведь не один стоит! Рядом еще два, такого же черного цвета, только без ленточки. Подхожу к чемодану и мысленно молюсь, чтобы оттуда исчезло только мое платье. И о, Боги, кто-то наконец надо мной сжалился. Пусть все перерыто, но на месте!
Понимаю, что момент совершенно неподходящий, и убегать в платье и галошах на четыре размера больше собственной ноги не дает мне шансов на удачный исход. Пожалуй, так быстро в своей жизни я не переодевалась никогда. Считанные секунды и я уже в джинсах, футболке и балетках. Достаю из сумочки маленький перцовый баллончик и, схватив свой чемодан, тихо приоткрываю дверь. Убедившись, что снаружи никого нет, выхожу из помещения, скорее напоминающего кладовку. И крепко вцепившись в чемодан, с четким намерением никому не отдавать свое, пошла по направлению к выходу. Правда выйти ни кем незамеченной у меня, как и предполагалось, не вышло. Блондинка так и осталась стоять на своем месте.
— Давай договоримся сразу, — начинаю я, в полной готовности вытащить заветный баллончик. — Это все мое…
— Так вот почему ты так долго, — перебивает меня Лена, косясь на мой чемодан. — Переодевалась, значит.
— Да. Переодевалась. Неудобно как-то в дороге в платье.
— Ну да, согласна. Вот я курица, даже чемодан при тебе сначала не заметила.
Да… ты самая настоящая курица. На мое счастье.
— Ну, я пойду?
— Да, конечно.
Лена разворачивается и идет к выходу, демонстрируя неуместное виляние задницей. В моем, паскуда, платье! Ладно, фиг с ним, главное отсюда выбраться, а потом аккуратно вызвать доблестную полицию. И пусть ищут моего желтопузика. И все бы было ничего, если бы почти у самого выхода я не взглянула на кучу мусора в углу. А в куче мои… мои номера! Тихо, Аня. Только не подавай вида, что что-то случилось.
— Ну, ты идешь?
— Да, Лена, иду.
— Стоять! — слышу позади себя голос недавнего мужика. — Кажется кто-то взял то, что ему не принадлежит.
