— Хочу и сяду, — серьезно произносит Аня и плюхается мне на колени. — Я вообще в книгах и кино не люблю все эти сопли, и всегда их проматываю. Вот даже и не знаю, как теперь говорить красиво. Зря пролистывала все-таки, — задумчиво произносит Аня, обводя пальцем мои губы, останавливаясь на разбитом уголке рта. — Мне без тебя плохо. Я живу только в ожидании одного дня и знаешь мне его жуть как мало. Я тебя люблю, Купидонов, вот как в сопливом кино, сожрать тебя готова, хотя есть даже не хочется, аппетит пропал, как и попа.
— Значит надо срочно откормить твои булочки, — пытаюсь отшутиться я, хотя самого от этого признания плющит и хочется лыбиться как придурок. — Хотя на ощупь они по-прежнему приятные, — сжимаю Анины ягодицы, чтобы подтвердить сказанное, на что она лишь усмехается. — А знаешь, я никогда и ни к кому не срывался на ночь глядя, не участвовал в мордобоях, даже когда застал свою бывшую с моим другом, и вообще не совершал никаких глупостей. Ну разве что напивался иногда как свинья.
— В переводе на русский, у тебя от меня, Купидонов, тоже сносит крышу, не стесняйся.
— Скорее всего так. Хотя не так, — утыкаюсь в Анину шею. — Я тебя люблю, Анька, вот так же, как и ты сохну по тебе, как умалишенный. Даже и подумать не мог, что на это способен. Я перекраиваю свою устоявшуюся жизнь, и если еще задумывался до сегодняшнего дня и откладывал все, что связано с домом, то теперь понимаю, что ты добилась своего.
— Ты продашь дом, все хозяйство и переедешь сюда? — восторженно спрашивает Аня, гладя мои щеки.
— Нет, не смогу.
— А счастье было так возможно.
— Ты меня не поняла, я не хочу продавать участок и дом. Жалко мне как-то, то ли в память о родителях, то ли еще от чего. Не знаю… Продам живность и переедем с Матвеем сюда, а там все оставлю как есть. Можно летом приезжать.
— Как ни странно, но мне тоже жалко, если я больше не увижу это место. А сарай! Сарай-то вообще жалко продавать. Это ж такая память. Илья?
— Ммм?
— А где Жади и Лукас? Ты же их не продашь?! — сглатывая произносит Аня, уткнувшись взглядом в мои губы.
— Нет, конечно, ты чего? Они вместе с Матвеем у твоих родителей. Сначала я хотел оставить только его, но твоя мама буквально вытащила их из машины.
— Тогда хорошо.
— Не знаю хорошо ли, теперь после того как я расквасил нос твоему брату, все совсем не хорошо. А еще и другому родственнику навалял, идиотизм какой-то.
— Про Сашу не парься, там у него все цело, кроме пальто, и уж кому-кому, но папе он точно не будет жаловаться. А Димка вообще не трещалка, если я его попрошу, скажет, что где-нибудь подрался. А я попрошу, он мне всегда во всем уступает. Так с детства повелось, мы же двойняшки, может поэтому.
— Ну да, ну да, особая духовная связь.
— Точно, Купидонов, ты запомнил.
— Ну еще бы не запомнить.
— В общем не парься. Только больше ни с кем не дерись.
— А что, кто-то еще есть мужского пола из родственников?!
— Их дохуа, Купидонов. Не бойся, я пошутила, все остальные только дедушки. Ты вне конкуренции, — накрывает мои губы своими и начинает хаотично целовать лицо, в очередной раз вызывая во мне смех. — Самый вкусный мужчина на свете.
— И все-таки ты хочешь есть.
— Ну вот, ты приехал и аппетит появился. Но тебя я есть все же не буду, там же Димка какую-то вкуснятину приготовил.
— Вкуснятина-это шутка?
— Нет, ты чего, — вскакивает с колен, поправляя задравшуюся кофту. — Он же повар. Год назад закончил колледж, а теперь по странам разъезжает, на мастер-классы всякие ходит. В общем, максимум к двадцати пяти он будет как Гордон Рамзи, а может и круче. Он с двенадцати лет выдает такое, от чего у анорексичек слюни потекут.
— Забавно, я был уверен, что он качок.
— Нет, качается он только на девках. Потрахушечник тот еще. Движет все, что трахается. В смысле наоборот. Ну ты понял. Но все равно он очень хороший. Если вы забудете о сегодняшнем инциденте, то может даже подружитесь. А я торжественно обещаю больше не врать. Пойдем, хочу посмотреть на его нос, надеюсь ты не сломал его.
— Пойдем.
— И цветочки надо поставить в вазу, а то первый букет, чего их портить-то.
Нос к счастью не сломал, по крайней мере вердикт Ани был таков. Пока она искала замороженные овощи, которые братец не соизволил приложить на свой нос, я все пытался разглядеть в этих двоих схожесть. Не нашел… Все же они совершенно разные. А когда Аня расширила его нос ватными турундами, то и подавно. Сидеть за одним столом было до жути неловко. Ощущал себя нашкодившим подростком. Надо признать, что готовит Анин братец шикарно. Она совершенно не преувеличивала, может того и вправду ждет большое будущее.
— Ну вот теперь, Купидонов, когда мы остались одни, я готова на десерт. Десерт-это ты, если ты не понял.
— Только, пожалуйста, оставь мои губы в покое.
— Закатай губу, Купидонов, мой, значит весь…
Глава 45
Полтора месяца спустя
Не сказать, что за почти два прошедших месяца все было гладко, но радовало без сомнения одно-Илья был рядом. Пусть окончательный переезд и решение вопросов с домом заняло почти месяц, но Купидонов был со мной. Не этого ли я добивалась? И «люблю» сказал не единожды, и интерес к учебе вернулся, и аппетит, слава Богу. Осталось только свадебное платье надеть, и жизнь удалась. Но я не наглею, обойтись можно и без этого. По крайней мере, пока.
— Ань, на улице начало декабря, ну задницу-то побереги, что за длина платья?
— Ну мы же на машине. Чего мне ее беречь? И что я по-твоему должна идти в ресторан в брюках?
— Нет.
— Тогда я иду так.
— Стой, — хватает меня за руку и притягивает к себе. — А не ты ли говорила, что если красишь губы красной помадой, то глаза красить-дурной тон? Еще и платье красное.
— У меня все идеально, Купидонов. А если ты не хочешь идти в ресторан, в который сам же и позвал, так и скажи.
— Говорю, надевай сапоги и пойдем.
— Значит не все так вульгарно? — лукаво улыбаюсь я, смотря в смеющиеся глаза Ильи.
— Конечно, вульгарно, но свои планы я менять не намерен.
— Ну-ну, — надеваю сапоги, а Купидонов помогает мне надеть шубку. — Кстати, тебе очень идет костюм.
— Пойдем, — крепко берет меня за руку притягивая к себе, и тут я понимаю свою оплошность, когда Илья останавливается в миллиметре от моих губ. Целовать-то с помадой теперь не будет!
Ну и ладно, сказала сама себе, пару часов можно пережить без поцелуев и побыть неописуемо красивой. В конце концов, когда я еще окажусь с Ильей в ресторане, учитывая, что мы оба жуткие домоседы.
