Что до короля – это лишь вторая по значимости личность в жизни южан. На первом же месте абсолютно у всех стоит бог. Ано – отец наднебесный. У южан он только один, в отличие от веры северян. Ано одновременно воплощает в себе как все хорошее, все созидательное и благое, так и все грешное, скверное и темное. Подобно человеку, он делает выбор каждый день, склоняя чаши весов добра и зла то в одну сторону, то в другую, стремясь к равновесию. Южане очень почитают Ано, строят ради него храмы из белоснежного камня, коих на всем Юге в три раза больше, чем всех трактиров и борделей вместе взятых. Я же никогда не мог проникнуться любовью к этому богу. Для меня всегда было важнее видеть глазами и ощущать руками, нежели чем надеяться на веру во всемогущего Ано.
Рико сдержал паузу, обдумывая некоторые слова, затем продолжил:
В последнее время я все сильнее склоняюсь к мнению, что Юг и Север не так уж и сильно отличаются друг от друга. И там и там люди работают, чтобы прокормить себя и свою семью, влюбляются, женятся, заводят детей. Северяне стремятся к тихой и мирной жизни, так же, как и южный народ. Южане ценят природу своих земель, подобно северянам. У Рауса много невозделанных плодородных земель. При желании Юг мог бы приютить всех северян и даже бы не заметил их присутствия на своих обширных землях. Но что-то или кто-то вселяет в умы южан страх перед Севером и его обитателями.
Рико отвлекся от властного ока луны и повернулся на бок, лицом к костру и Тоилу:
– Но для таких, как мы с тобой, этот вопрос, вероятно, навсегда останется неразрешимым.
В ответ Железнохват уже храпел, как военный горн. Рико потерял тот момент, на котором его спутник перестал слушать его вдумчивую речь и уснул.
Он подложил под голову дорожную суму из мягкой кожи и начал сам укладываться в ожидании сладких снов.
– Непривычно слышать от тебя слова о любви и семье, Риколиус, – пропел женский голос рядом с Рико.
Он подскочил на ноги и уже потянулся за своим кинжалом, но знакомые глаза девушки усмирили в нем огонь тревоги и испуга. Глаза, налитые синим льдом, которые насыщались лунным светом в ночи.
Глаза, память о которых Рико однажды унесет с собой в могилу.
– Лейра? – произнес Рико, всматриваясь в силуэт хрупкой девушки с короткими, по шею, волосами цвета грязного песка.
Она сидела на корточках всего в нескольких шагах от их лагеря. На самом верху ее серой рубашки недоставало пары пуговиц, от чего было видно ее исцарапанную, молочную шею. Поверх рубашки тело девушки стягивал плотный жилет с множеством кармашков под метательные ножи. Но ее лицо – прожженное суровостью жизни и казавшееся милым только лишь, возможно, от благородной крови, вызывало, скорее, жалось, нежели чем восхищение.
– Как ты здесь оказалась? – спросил Мешок, оглядываясь по сторонам.
– Не один ты умеешь подкрадываться тихо, словно сама тень, – ответила с улыбкой Лейра.
После этих слов девушка бросилась в объятия Рико:
– Куда ты делся, Риколиус? Я очень переживала за тебя. Мы все переживали…
Мешок просунул свои руки на плечи девушки и резко оттолкнул ее от себя.
– Не смей строить из себя заботливую сестрицу, Лейра, – жестко выпалил Рико. – Вы бросили меня на смерть. Вы обязаны были прийти за мной в первую ночь моего заключения.
Девушка пришла в замешательство от реакции Рико.
– Королевские тюрьмы практически неприступны, Риколиус, и ты это знаешь. Нам потребовалось больше времени, чтобы придумать план твоего вызволения.
– Меня должны были повесть на третий день, Лейра.
– Мы были в курсе, поэтому и придумали выкрасть тебя прямо с Висельной площади.
Жар ненависти в глазах Рико начал постепенно затухать.
– Так вы не собирались бросать меня? – спросил Рико стоном, наполненным горечью.
– Как ты мог подумать о нас такое? Я, Сивион и Дикис никогда бы не оставили своего брата в беде, – ответила Лейра, затем добавила более тяжелым тоном: – Или ты забыл нашу клятву?
– Никогда. Я никогда не забывал клятв Босого Братства.
– Это уже не важно. Босого Братства больше не существует, – сказала Лейра, словно отрезала клинком ломоть сыра.
Рико взглянул на нее с явным вопросом, вставшим ему поперек горла, но девушка его опередила:
– После твоего исчезновения мы обшарили каждый угол в Раусе, замучили расспросами работорговцев и других наемников. Пытали стражников, подкупали королевских слуг, переворачивали вверх дном каждый камушек – но не нашли даже намека на то, куда ты запропастился. – Лейра увела грустный взгляд в сторону. – Сивион очень переживал и в итоге нашел свое утешение на дне стакана. А Дикис больше не мог оставаться в Раусе – он уехал в Ракельдаль и примкнул к вольным наемникам Звездного моря.
– А ты? – осмелился спросить Рико.
– А я берусь за любую возможность заработать валюты. Я решила вырваться с Юга, со всех трех королевств. В Южном Амблигоните меня больше ничего не удерживает.
Оба сели на траву в молчании, она – в ожидании теплой реакции своего названного брата, он – от мысли, что напрасно обвинял в предательстве своих самых близких людей в жизни.
– Прости меня, Лейра. Не нужно мне было браться за тот заказ.
– Ты поступил глупо, не сказав нам об этом. Тебя подставили, Риколиус, – ответила Лейра.
– Я знаю. Я понял это слишком поздно… – Рука Рико потянулась и обхватила ладонь девушки. – Я рассчитывал заработать денег для всех нас. Помнишь, в детстве мы мечтали, что однажды мы купим целый замок и ни в чем себе не будем отказывать. Все – вчетвером.
Лейра вытянула из-под вспотевших рук Рико свою ладонь и поднялась на ноги.
– Это были всего лишь влажные мечты голодных и грязных сирот. – Она пронзила Рико своими синими, как море, глазами. – Я очень рада, что встретила тебя живого и невредимого. Но, боюсь, наши дороги разошлись, Риколиус.
– Мне очень жаль, правда… – прохрипел Мешок с влажными глазами.
– Не стоит. Не жалей ни себя, ни кого-либо еще из братства.
Лейра развернулась, не в силах больше смотреть на слезы своего некровного брата.
– Это было лучшее время в нашей жизни, правда, Лейра?
Она развернулась к нему и ответила со свежими слезами на синих глазах:
– Так оно и было, не сомневайся.
– Ночь – наша мать, – простонал Рико.
– Тень – наш союзник, – ответила из-за спины Лейра.
– Прощай, Тень.
– Прощай, Кошка.
И она ушла в ночь, оставив Рико, безмолвно рыдающего, наедине со своей болью в груди. Тоил тихо сопел в такт разливающейся Древесной реки. Ночной ветерок игрался с верхушками качающейся полыни. А луна, по своему обыкновению, лишь любопытно наблюдала с беззвездного ночного неба.
