– Тоил уже месяц как на Юге, осваивает новые технологии ковки металлов, – солгала Роза, не отрывая испуганных глаз с Цейлы.
– Бедный юноша. Он даже не в курсе, что его отец скончался, – с жалостью произнес Крысодав, обернувшись к Розе всем телом. – Я уверен, что из Тоила выйдет достойный вождь.
Опухшие глаза Розы вновь наполнились жгучими слезами. Она не справилась с эмоциями и выбежала на улицу, шаркая своими ногами по полу. Огромная плотная дверь скрыла за собой доносящиеся с крыльца вопли и стоны Розы.
Фуро мрачно вгляделся в лица Дорра и Цейлы, затем произнес слова, которые откладывал целый день:
– Каждый из нас потерял близкого человека.
Он обернулся на еле слышимый за дверью плач Розы:
– Кто-то мужа.
Фуро проник в печальные глаза Дорра, скрытые в облаках испускаемого дыма:
– Кто-то жену.
Встретившись с угрожающим взглядом Цейлы, Фуро Росслер решил промолчать на ее счет.
– Кто-то родного брата, – с болью простонал Крысодав.
– Разве в Станоке идет война? – сурово продолжил Фуро, чуть повышая голос. – Почему мы на пустом месте теряем близких нам людей?
Дорр не реагировал на пылкую речь Крысодава, отстраненно вглядываясь в пустоту. Цейла заметила в окне полную луну, от чего перестала слышать грозные слова Фуро.
– Чем мы прогневали треклятых богов? Да будь они прокляты, вместе с этим холодным Севером, – сорвался на крик Фуро, вставая из-за стола, после чего разъяренно потопал на второй этаж, забрав с собой свою ярость и не пожелав никому спокойной ночи.
– А ведь Крысодав прав, хотя сам об этом не знает, – таинственно произнесла Мать Стаи, разглядывая бледный диск полной луны. – Север действительно озлоблен на нас всех, и гнев его только нарастает.
– Только не начинай, Цейла. Не сегодня, – устало произнес Дорр, постукивая своей трубкой по столу, чтобы извлечь из нее частички прогоревших трав.
– Ты все еще грустишь по своей южанке, вождь Снежной Лисицы?
– Ее звали Хелла, – грубо ответил Дорр, обернувшись к высокой женщине. – Она была моей женой, женой вождя Северного клана, и имела не меньше прав называться северянкой, чем имеешь ты.
Цейла Гойл сдержанно улыбнулась в охваченное злобой лицо белокурого вождя.
– Дорр Винтер, названный волей Северного леса Ледяным Дождем, – холодно произнесла Цейла, вставая со стула и направляясь к Дорру. – Ты пронес свою боль сквозь годы. – Цейла встала позади вождя, положив свои холодные руки ему на плечи. – Мысли о ней скребут в твоей голове неутолимой болью.
Ее длинные пальцы обхватили белоснежную голову Дорра.
– Я слышу, как ты зовешь ее по имени каждую ночь. Я захожу в твои сны и любуюсь ее зелеными глазами вместе с тобой. – Женщина принялась плавно вертеть головой Дорра по кругу.
Глаза вождя закрылись от непреодолимой тяжести.
– Я могу помочь тебе унять эту боль.
Цейла достала одной рукой из кармана сушеную ягоду, затем закинула в себе в рот.
– Но цена твоего душевного спокойствия будет непомерно велика, Дорр Винтер.
Дорр пребывал в бесконтрольном трансе, словно провалился в глубокий сон.
– Я согласен, – горлом прохрипел вождь.
Женщина нагнулась над головой Дорра и прислонилась к его рту своими тонкими губами. Ее язык мокро скользнул в его рот, закинув измоченную в слюне сушеную ягоду. Цейла оторвала свою голову ото рта Дорра, напоследок страстно облизав его потрескавшиеся губы своим теплым языком.
– Спокойной ночи, Дорр Винтер. – Цейла направилась к лестнице, затем оглянулась на заснувшего на столе мужчину и добавила: – И с первым днем весны тебя, Ледяной Дождь.
Мико обернулся на шум захлопывающейся двери и с улыбкой встретил Астру, которая пыталась накинуть на свои плечи меховую куртку. Юноша обрадовался тому, что Астра решила составить ему компанию, и дружелюбно подвинулся, уступая свое нагретое место на лестнице. Девушка оценила внимание Мико, а так же подметила для себя, что вновь будет сидеть по правую руку от юноши.
Она разместилась практически вплотную к Мико. Их плечи неловко соприкасались, создавая приятное теплое трение.
Так они сидели несколько минут: в тишине, вглядываясь в чистое, беззвездное Северное небо, лишь изредка поглядывая друг на друга в стеснительной улыбке.
– Помнишь, как мы детьми убегали за пределы общины? – начал Мико, погружаясь в беззаботные детские воспоминания.
– Этот жуткий сосновый бор с поваленными деревьями? – улыбаясь, отвечала Астра. – Ты затаскивал меня туда обманом!
– Не правда! – оправдывался Мико. Его щеки начали заливаться легкой румяной.
– В первый раз ты сказал, что нашел в сосняке огромного бобра, который вышел из пруда и потерялся.
– Ах-ха-ха, – юноша залился негромким мелодичным смехом.
– В следующий раз ты поклялся, что видел там маленьких совят, что уютно спали на спине огромной ящерицы.
– Что? Я, правда, так и сказал? Огромной ящерицы? – скептично спросил Мико.
– А на следующий год, когда мы приезжали на летние именины твоего дяди, ты отвел меня туда за руку, не произнося ни слова.
Астра выдержала паузу, вглядываясь в темные глаза Мико. Ей было интересно, вспомнит ли он сам, что случилось после. Увлеченная приятными воспоминаниями девушка совершенно позабыла про свой омерзительный ожог на половину лица, полностью повернувшись к юноше.
– Эм… если память мне не изменяет, то в то лето стояла невыносимая жара, и я предложил искупаться, – произнес Мико, задумчиво устремив свою голову к верху.
– Ты бросил меня в пруд, Мико!
После этих слов юноша громко расхохотался.
– Вода была просто ледяная! – возмущалась Астра, но на ее лице тоже растягивалась счастливая улыбка.
– А еще, на твою голову запрыгнула огромная жаба с желтыми бородавками! – отрывисто произнес Мико, загибаясь от хохота.
Глядя на Мико, Астра не смогла сдерживаться и тоже заразилась истерическим смехом. Они хохотали так, будто держали смех в себе все те годы, что были в разлуке. Гоготание заполнило двор подобно снежной метели. Хохот расползался по крыльцу, затем вздымался по стенам, просачиваясь в окна спящих комнат.
Спустя минуту створка одного из окон раскрылась, и из глухой комнаты послышался хриплый голос Зерты:
– Эй! А ну, потише там! – скомандовала девочка, после чего закрыла створку.
Покрасневшие и вспотевшие Астра и Мико из всех сил старались подавить в себе приступы смеха, отвернувшись в сторону. Но как только один из них оборачивался на другого, ко рту обоих начинал подбираться неудержимый смех.
Астра до боли прикусила нижнюю губу, чтобы хоть немного остыть. Мико же дотянулся до сугроба и, прихватив немного снега, энергично растер его по своему лицу.
