Вармис Вирсмунк крепко обнял Розу и прижал ее к себе. Его рыжая борода слегка касалась ее блестящего лба.
– Теперь все будет по-другому, моя дорогая Роза. Я вернулся в свой дом и у меня большие планы на клан Бурого Медведя.
Щеки Розы покраснели от неловкости. Вармис ощущал, как из ее груди вырывалось сердце.
– Ранлис, дорогой, сходи, проверь свою сестру, – громко произнесла Роза, не отрывая своих глаз с загорелого лица Вармиса.
– Но мама, я еще не доел пирог!
– Быстро, я сказала! – Рявкнула Роза, после чего Ранлис с недовольной гримасой вышел из кузницы, шумно хлопнув за собой дверью.
– Я так рада, что ты приехал, Вармис… после стольких лет.
Роза блаженно закатила глаза, ее пухлые губы потянулись кверху.
– Я никогда о тебе не забывал, моя дорогая Роза. Вот увидишь, у нас все будет хорошо, – прошептал Вармис, после чего приложился своими губами к нежному рту Розы.
Глава 18
По воле Северного леса
В общине Черной Куницы с самого утра начались подготовки к обряду ронвэ. Обряд передачи Мико Росслеру имени по воле Северного леса начнется только тогда, когда в общине соберутся вожди всех четырех кланов Станоки. В ином случае обряд придется перенести, чтобы дух Северного леса не разгневался и не наслал на поселение разрушительный ураган.
Двое мужей ведрами таскали воду в огромную бочку, стоящую в центре общины, ширина и глубина которой позволяли скрыть в себе с головой взрослого мужчину. Бочка была выполнена из смолистого черного дерева и туго стянута несколькими железными ободками. Пока мужчины заполняли емкость ледяной водой, пожилая северянка, стоя на табурете, неспешно крошила в воду еловые ветви, мастерски орудуя коротким ножом.
Карета клана Серой Волчицы подъехала к общине раньше остальных, практически на рассвете. При всем их надменном и высокомерном отношении к окружающим, факт их раннего приезда казался для жителей общины весьма странным, а то и вовсе – тревожным. Широкая карета в очередной раз не пролезла сквозь главные ворота общины, предоставив возможность своим пассажирам немного пройтись на свежем воздухе.
Цейла часто пренебрегала присутствием своей дочери на подобных мероприятиях, оставляя Глову дома в одиночестве как сторожевую волчицу, но этот день для Матери Стаи был особенным. Помимо своей дочери, Цейла Гойл привезла с собой на обряд Волчонка, впервые выпустив юношу в свет. Посадить дикаря в огромную карету поначалу не удавалось: юноша цеплялся своими крепкими руками за повозку и упирался ногами, всячески противясь. Несколько прислужников пытались силой затащить Волчонка внутрь салона, за что получили травмы различной степени тяжести. Лишь Глове удалось ласково уговорить брата сесть в карету, на что Цейла, несомненно, обратила свое всеобъемлющее внимание.
Высокая, стройная женщина с гигантским, как пчелиный улей, пучком серых волос на голове горделиво шла по улицам общины Черной Куницы с видом, словно все вокруг, включая людей, принадлежало ей одной.
Тень Волчицы преследовала свою мать на небольшом расстоянии, глубоко спрятавшись в свой пепельный капюшон, вглядываясь только себе под ноги. Волчонок шел последним, изредка скалясь на ошеломленных прохожих.
У самого входа в дом Росслеров Цейла строго наказала своим детям оставаться на крыльце и не входить в дом без ее разрешения. Глова согласно кивнула головой. Волчонок подошел к ограждению, вытянул свою шею и начал ловить своим языком слетающие с оттаивающих сосулек капли.
Цейла бросила небольшой кожаный мешок на стол перед лицом Фуро. По комнате разлился лязг звонких монет.
– Вторая половина оплаты за твою работу, Крысодав.
Фуро Росслер равнодушно поглядел на мешок, сохраняя невозмутимость, затем перевел тяжелый взгляд на женщину.
– Мне тревожно осознавать свою возможную причастность к последним событиям в Станоке. – Крысодав не сводил пробивающих глаз с Цейлы. – Бедный Дорр лишился своего наследника, который был хладнокровно убит в собственном доме.
Цейла натянулась в спине и скрестила руки на своей груди.
– Лучше проглоти свои обвинения прежде, чем они вырвутся из твоего рта, Крысодав, – произнесла Цейла, повысив свой голос, от чего монеты на столе звучно задрожали.
В ответ Фуро недвусмысленно промолчал, скрепя своими зубами.
– У твоего клана сегодня особенный день. Не забивай свою голову бредовыми обвинениями. – Тон Цейлы заметно смягчился и стал больше походить на дружеский. – Лучше налей мне кружку того пойла, что ты называешь еловым пивом.
После этого Цейла изящно опустилась на стул и сбросила свои длинные ногти на поверхность стола. Фуро продолжал некоторое время сверлить женщину взглядом, после чего, демонстративно топая ногами, дошел до бочки и набрал в огромную кружку зеленого хмельного напитка.
– Дождемся Дорра. Возможно, он сможет пролить свет на эту ужасную ситуацию, – произнес Фуро, затем с хлопком поставил кружку перед лицом Цейлы.
Немного содержимого кружки разлилось и покрыло стол изумрудной пленкой.
Мать Стаи чуть пригубила напиток, от чего ее лицо скрутило в брезгливой гримасе.
– Какой же все-таки гадостью ты меня поишь, Крысодав, – произнесла Цейла, затем сделала два больших глотка, чтобы поскорее охмелеть и, сморщившись, добавила сквозь зубы: – Поскорее бы этот день закончился.
Дом Мико находился в самом центре общины, а его окна выходили прямо на базарную площадь, где в данный момент вместо торговых лавок стояла лишь огромная черная бочка. Юноша следил за подготовкой площади к обряду сквозь оконное стекло, которое радужно бликовала в свете дневного солнца. Его черные кудри были убраны в тугой угольный пучок волос, а из одежды на нем были лишь льняные штаны и рубашка цвета серых облаков. В комнате присутствовал довольно скудный набор мебели: низкая кровать, набитая прошлогодней соломой, круглый обеденный стол, две табуретки на трех ножках и длинная, узкая скамья. Через распахнутое окно, которое выходило на задний двор, в дом заползал пряный весенний ветерок, проветривая помещение после спертого зимнего воздуха.
Мико блуждал в собственных мыслях, но тихий голос вернул его обратно в реальность.
– Эй! Псс… – донеслось с открытого окна.
Мико подошел к окну и опустил свою голову. Снизу на него выглядывали два отверстия, вырезанных в холщовом мешке.
– Мешок! Как ты тут оказался?! – громко произнес Мико, стараясь прикрыть свою радость за басистым голосом.
– Обязательно расскажу, если поможешь мне забраться в дом, – негромко произнес южанин, вытянув к верху свои руки. Правая ладонь его была перевязана белой тканью с каплями засохшей крови.
Мико перехватился своими руками и помог Мешку залезть.
– Как ты узнал, где я живу? – спросил Мико, присаживаясь на скамью и наблюдая за тем, как южанин прикрывает за собой оконные створки.
