Спустя несколько вздохов на крыльце дома гулко загрохотали шаги, приближавшиеся к входу с нарастающей силой. Из зияющего дверного проема показались четыре гигантских пальца руки, обхватившие край деревянного полотна примерно на уровне глаз Гловы. Массивная дверь с легкостью распахнулась, словно занавеска от дуновения ветра. На пороге, затмевая своим телом уличный свет, предстал чудовищных размеров человек. На его заросшем волосами лице выступал розовый нос и две точки карих глаз. Тонкая кожаная жилетка сидела в облипку на квадратном мускулистом торсе. Мощные, жилистые руки покрывали реки черно-синих вен и красные островки ожогов от раскаленных искр. Широкие ладони сжимали рукоять невообразимо большого молота.
– Так вот ты какой, Тоил Железнохват…, – с удивлением произнесла Глова, продолжая стоять дальше с разинутым ртом.
– Тоил, сын мой, подойди ко мне, – едва слышным голосом простонал Старио Вирсмунк, вид которого с каждой минутой становился все хуже и хуже.
Волосатый гигант с пугающим звуком выпустил горячий пар изо рта, затем, не обращая внимания на незнакомых гостей, начал движение в сторону вождя. Глова Гойл испуганно отвернулась и спрятала свой взгляд на поверхности стола, а кинжал убрала обратно в правый сапог. В тот момент, когда Тоил проходил за ее спиной, к ее горлу подобралась тошнота, в ушах забарабанила кровь, а воздух в ее легких обратился в камень. Железнохват при желании мог вырвать хребет волчицы одной рукой, а другой сорвать с плеч ее чересчур самонадеянную голову.
Старший сын остановился возле вождя, упал на колено и оперся обеими руками о рукоятку стоящего молота.
– Что случилось, отец? – забасил как из трубы Тоил.
Старио, продолжая сидеть на скамье, пригнулся, чтобы прошептать на ухо своему сыну:
– Тоил, дитя мое, послушай внимательно, что я скажу, – прохрипел вождь, затем, громко прокашлявшись, продолжил: – Последние годы ты был моими руками в кузнице, нашей единственной опорой в семье. Теперь же тебе предстоит отправиться с этими людьми в их дом и делать то, что они тебе скажут.
Волосатое лицо Тоила хмурилось, выражая недоумение, но он покорно молчал, внимательно слушая своего отца.
– Это ненадолго. Совсем скоро мы найдем способ забрать тебя обратно домой, – уверенно произнес Старио. – Будь добр, сын мой, не сопротивляйся и не гневайся.
Вождь плотно приблизился своими губами к огромному уху великана и, едва уловимо, добавил:
– Вождь должен смотреть наперед. Не совершай ошибок, как твой отец.
После этих слов Старио Вирсмунк посмотрел прямо в крохотные глаза Тоила и похлопал по его широкому плечу.
– Иди, мое дитя. Тебе пора. – Он поднял взгляд на Глову, давая понять, что закончил.
Волчица кивком головы указала двум крепким парням, что сопровождали ее, на стоящего на коленях великана. Двое верзил, переглянувшись, нерешительно двинулись к Железнохвату в надежде, что тот не начнет сопротивляться. Тоил сердито оглядел приближающихся незнакомцев, крепко сжал своими гигантскими руками молот и выпрямился во весь рост, словно возникшая из ниоткуда гора. Но тут же вспомнил слова отца и расслабился.
– Я сам найду выход из собственно дома, – грубо произнес гигант.
После этих слов Тоил, так же медленно и с шумом, пошел к выходу. По пути он посмотрел на прощание в черные глаза сестры, взглянул на младшего брата, что потирал красные места на руках, и сочувственно оглядел рыдающую мать. За спиной его боязливо сопровождали двое северян в черных овечьих мехах.
Дверь захлопнулась подобно раскату грома. Звук от шагов на крыльце растворился в бесконечной улице.
– Не нужно, медведь, не строй иллюзий. Вряд ли ты еще скоро увидишь своего старшего сына, – злорадно произнесла Глова Гойл, – а глядя на твое состояние…ух…
Смерив вождя с головы до ног, волчица иронично покачала головой из стороны в сторону. Старио Вирсмунк тяжело дышал. Ему все сложнее было усидеть на скамье.
– Ты – злобная тварь! – голосисто завопил Ранлис и, подбежав к камину, снял с гвоздей меч-кочергу.
– Я снесу тебе голову! – прокричал мальчишка, занося двумя руками недомеч, после чего пустился в атаку на хрупкую девушку в сером пальто.
Глова без труда увернулась от первого размашистого удара Ранлиса. Затем, слега прогнулась в спине, уходя от горизонтальной атаки. От третьего удара она играючи отскочила на полшага влево, выбив при этом носком сапога оружие из руки младшего сына вождя, и этой же ногой зарядила мощный удар в область живота нападающего.
Из груди Ранлиса вышел весь воздух, а к его глазам подступила темнота. Старио, сидя на скамье и задыхаясь, пытался связать какие-то слова, но на выходе получался лишь мокрый, хриплый стон. Роза упала на колени и стала умолять Глову, чтобы та пощадила ее сына, но из-за постоянного рыдания слова были ничтожно тихими и неуловимыми. Зерта стояла неподвижно, словно скованная железом, наблюдая за происходящим своим безмятежным взглядом.
– Ах ты тощий паршивец. Как ты смеешь поднимать на меня свою костлявую руку? – с безумными глазами отрезала Глова Гойл, затем схватила Ранлиса за тонкое, аккуратное предплечье правой руки и поднесла обмякшее тело к скамье, как мешок с картофелем.
Она положила его руку на поверхность скамьи и придавила правой ногой. В этот момент Старио сорвался с места, но тут же рухнул на пол, не сделав ни шага. Правой рукой он держался за сердце, а левой тянулся к сыну. В его глазах пульсировала боль, а лицо насыщалось страхом. Вождь тщетно пытался сделать хоть глоток воздуха; из горла доносилось колючее сопение.
Тень Волчицы, продолжая удерживать руку Ранлис на скамье, правой рукой достала из высокого сапога изумительный, на славу сделанный великим мастером дома Вирсмунк обоюдоострый кинжал с символом волчьего оскала на лезвии. Левой свободной рукой Глова схватила юношу за буро-рыжие волосы, и, наклонившись, прошептала, глядя в объятые страхом глаза:
– Нужно стараться быть вежливым с людьми, юный медвежонок…
После этих слов Глова резко, подобно молнии, отсекла острейшим лезвием правую кисть Ранлиса.
Металлический крик пронзил гостиную комнату. Вопль проник в каждое отверстие, осел на дне стаканов, многократно отразился от стен и застыл холодным ужасом в ушах уже лежащей без сознания Розы, застывшей Зерты и задыхающегося Старио Вирсмунка. Ранлис катался по полу и визжал, держась левой рукой за кровавый обрубок. Его правая мертвая кисть валялась под столом, постепенно теряя розовый цвет. Приторная кровь тонкой алой струйкой лилась со скамьи на пол.
– Танкха дхале, Железношкурый. Возвращайся к предкам, – произнесла Тень Волчицы, затем направилась к выходу, ритмично перебирая звонкими каблуками.
Образовавшаяся под скамьей багровая лужа постепенно добралась до бездыханно лежащего лицом вниз вождя. Кровь его младшего сына впитывалась в каштановые волосы, проникала в безжизненные ноздри и слега касалась посиневших губ Старио Вирсмунка, вождя клана Вирсмунк, лучшего кузнеца в Станоке и на всем Великом Севере.
