– Зачем же вы спасли меня, когда я приехал к вашему порогу со смертельными ранами? Почему не оставили умирать?
– Мне нужно было, чтобы ты исполнил свою последнюю роль. – Цейла взмахнула рукой в воздухе, показывая помещение темницы. – Роль пленника, с который ты, Риколиус, отлично справляешься.
В горле Мешка злобно захрипела кровь.
– Ты мог рассказать белокурому вождю всю правду про меня, про Крысодава и его племянника. Ты мог сдать всех нас с потрохами, но не стал. Более того, представил убийство Фьерда в наиболее выгодном для нас положении. Браво, Риколиус Вонтэ! – Цейла захлопала ладонями, хваля пленника за проделанную работу. – Ты с блеском отстоял свой титул одного из лучших наемников вечнозеленого Рауса.
Мешок смолчал на язвительную похвалу в его адрес, затем скопил сил и произнес:
– Вы сказали: «для нас». Вы провернули все это в сговоре с кем-то? С кем-то очень влиятельным на Юге? Ибо король Унри и нескольких слов связать не может, будучи прикованным к пастели, не то, чтобы вести свое войско на Север.
Мешок взглянул на Цейлу кровавым глазом из-под темной челки.
– Аристократия? Дом Синтирио? Артель южных торговцев? – Риколиус следил за реакцией женщины, которая нависла над ним со стальным лицом.
– Может быть, Совет? – на лице женщины растянулась сжатая улыбка. – Точно. Канцлер Брутт, эдил Советного дома. Я мог бы сразу догадаться.
– Пусть это тебя уже не волнует, южанин. Путь в Раус для тебя уже закрыт навсегда, – ответила Цейла.
– На Юге у вас нет врагов. Зачем вам развязывать с ними войну? – прохрипел южанин, отхаркиваясь кровью.
Цейла дотронулась до разбитого лица южанина. Ее палец вымазался в его липкой крови, после чего женщина поднесла палец к своим губам, блаженно закатив глаза.
– Не обязательно иметь врагов, чтобы развязать войну. Достаточно одного лишь желания и одной смерти.
Между собеседниками затянулась молчаливая пауза. Мешок мысленно примерял на себя роль покойника.
– Что теперь со мной будет?
– Боюсь, Риколиус, твое участие в этой игре подошло к концу. Ни Юг, ни Север более в твоих услугах не нуждаются. Мне бесконечно жаль… – Женщина весело улыбнулась пленнику кровавыми зубами, после чего направилась к выходу.
– И не вздумай скучать здесь, южанин. Скоро придет тюремщик и устроит тебе короткую экскурсию по дороге в камеру, – произнесла Цейла, затем остановилась на самом верху лестницы и бросила вниз: – Ты же, все-таки, наш пленник…
Поздний вечер в доме Росслеров был пропитан напряженностью, которая разделилась на две комнаты. Первая напряженность нависла над праздничным столом в гостиной комнате и имела изнуряющий, молчаливый характер. Младшие члены четырех кланов были предоставлены самим себе за длинным столом, который так же изрядно напрягался под тяжестью многочисленных тарелок с едой и тяжелых кувшинов с разноцветными напитками. За последний час с уст молодых людей не сорвалось ни единого слова, от чего первая напряженность лишь наращивала свою массу, плотно заполняя помещение.
Вторая напряженность бушевала в соседней комнате для переговоров. Она крепчала, подпитываясь разгоряченными словами и бурными эмоциями, которые рождались в ходе жарких дискуссий. За небольшим круглым столом решалась судьба всего Севера. В центр деревянного стола был воткнут необычный кинжал с кленовым листом на яблоке. В зеркальном отражении его клинка расплывчато маячили лица четырех абсолютно не похожих друг на друга людей.
Первый человек – мужчина, с сияющими белизной снежных вершин волосами и с горящими льдом синими глазами, срывался на крик, призывая к ответным действиям по отношению к соседнему государству.
Второй человек – тоже мужчина, с лысой и блестящей от пота головой, говорил спокойным и размеренным голосом, но его слов практически не было слышно за завесой ярости первого. Он призывал снежноволосого слушать свой холодный разум, а не свое траурное, пылающее сердце.
Третьим участником возбужденной беседы был человек, чья загорелая кожа имела оттенок дубового ореха, чем мужчина, несомненно, выделялся среди остальных. Он с маниакальной любовью приглаживал ржавую бороду, хвастаясь своими связями на Юге, а так же кичился количеством своих денег, которых, по его словам, хватило бы на небольшую армию наемников. При каждом слове «война» – его серо-зеленые глаза вспыхивали огнем азарта и авантюризма.
Хладнокровное молчание четвертого человека – женщины, нравилось напряженности больше всего. Напряженность с аппетитом проглатывала ее хищное спокойствие, расширяясь и увеличиваясь в размерах. С каждой минутой напряженность в комнате становилась все тяжелее; трое мужчин ощущали ее тяжесть на своих плечах, время от времени поворачиваясь к женщине с вопросом на лицах. Но их собеседница лишь молча наблюдала, словно сокол, выжидающий свою добычу.
Дорр Винтер встал из-за стола и склонился над Фуро.
– Сколько в общине Черной Куницы мужей, способных держать оружие? – спросил Дорр со сталью в голосе.
Крысодав начал с легкой паузы, всматриваясь в синие глаза Дорра в надежде отыскать там здравый рассудок:
– Ты самый мудрый вождь из тех, которых я когда-либо знал, Дорр Винтер. Мы не можем быть полностью уверены в том, что это дело рук короля Унри. Совет канцлеров или влиятельная знать Рауса могли спровоцировать эту агрессию. Ты прекрасно знаешь, что они ненавидят нас – северян.
– Я спросил тебя, сколько воинов ты сможешь собрать, Крысодав? – грубо повторил свой вопрос Дорр, игнорируя речь Фуро.
– Сотен пять, или шесть…
– В моей общине примерно столько же, – задумчиво выдохнул Дорр, затем обратился к Вармису. – Как обстоят дела с этим у клана Бурого Медведя?
– Об этом, скорее всего, лучше спросить Розу. Но, думаю, сотен семь – восемь, включая юношей от четырнадцати лет. К тому же, я хорошо общаюсь с главой Рассионтских наемников. – Глаза Вармиса забегали по сторонам, высчитывая число. – Думаю, я смогу договориться с ним на полтысячи отборных головорезов.
Дорр устало опустился на стул и прикурил от горящей свечи свою трубку.
– Нам нужны войны, преданные и отважные, которые пойдут с нами до конца со смертью в глазах. А наемники всегда останутся продажными и трусливыми, какой бы большой из них не получилось армии.
Мать Стаи отстраненно наблюдала за маленьким языком пламени от свечи.
– Община клана Гойлов – самая крупная. У твоего клана, Цейла, много мужчин, и все они обучены хорошо сражаться. – Дорр обращался к женщине, но та продолжала смотреть за огнем, игнорируя его слова. – Сколько у тебя людей? Тысяча? Две?
– Послушай. – Фуро положил свою руку на плечо белокурого вождя. – Смерть Фьерда – это самое ужасное, что произошло в Станоке за последние триста лет. Но война не вернет тебе сына, Дорр Винтер, а лишь унесет множество невинных жизней. Я знаю, что в глубине души ты согласен со мной. Задай себе вопрос – для чего Югу потребовалась война с нами? И попробуй ответить на него честно. И будь честен, в первую очередь, перед самим собой.
