Астра прикоснулась к плотной ткани и ощутила подушечками пальцев необычайную мягкость, приятную на ощупь. Изумрудный плащ травянистыми лугами спускался до самого пола. Накидка сомкнулась на Астре, надежно скрывая под собой все ее хрупкое тело, но при этом нисколько не сковывала движения рук и ног.
– Этот плащ принадлежал твоей матери, – тепло произнесла Эхора, – но на тебе он сидит намного лучше.
Астра заметила изображение кленового листа на застежке.
– Этот лист. Я видела подобный знак на ложках, что торговцы привозили с Юга, – Астра подняла вопросительный взгляд на старушку.
– Пусть тебя это пока что не беспокоит, дитя мое. Придет время, и твой отец ответит на все твои вопросы. – Эхора погладила Астру по плечу, что скрывался под тканью плаща, затем двинулась в сторону своей избушки.
– Поторопись, Астра Пламенноокая. Луна ждать не станет, – крикнула из-за спины старушка, после чего скрылась за бугром, покрытым солнечными одуванчиками.
Астра негромко постучала в дверь, ведущую в спальню ее отца, затем зашла, не дожидаясь приглашения. Дорр сидел на кровати, собирая в небольшой кожаный мешочек сушеные травы, но при виде своей дочери отложил это дело и поднялся на ноги.
Лицо вождя покрылось слоем мела и затвердело, словно он увидел призрака.
– Обещай мне, что если я приду первой, то мы для начала попробуем разобраться во всем этом, не прибегая к насилию, – произнесла Астра, обращаясь к отцу.
Дорр Винтер осторожно приблизился к своей дочери, словно боялся спугнуть навеянный образ.
– Откуда у тебя этот плащ, – поинтересовался Дорр, проводя бледной рукой по ткани темно-малахитового цвета.
– Эхора подарила, – резко ответила Астра, отдергивая ткань от руки отца. – Мне больше интересно, откуда этот плащ взялся у моей матери?
Шокированный, Дорр отвернулся и попятился к кровати. Он замер в молчании, стоя спиной к Астре.
– Почему ты вечно что-то скрываешь от меня, отец? Я устала от бесконечных тайн и секретов.
Дорр болезненно опустился на кровать, стыдясь поднять своих ледяных глаз на Астру. Девушка подошла к кровати и села рядом с отцом.
– Порой мне кажется, что люди вокруг знают о моей жизни больше меня самой. – Голос Астры лишился напора, став слабым и ласковым. – Я ничего не знаю о своей матери, кроме того, что вы познакомились в общине клана Вирсмунк, и ты привез ее домой после того, как стал вождем.
Дорр решился на секунду повернуться к дочери, но, увидев ее мокрые глаза, снова отвернулся в пол.
– Твое прошлое для меня тоже загадка. – Астра дотронулась до плеча отца. – Наступит ли тот день, когда я узнаю хоть что-то о жизни своих родителей?
Вождь дотронулся до руки Астры и произнес, не оборачиваясь:
– Хорошо. Я обещаю, что расскажу тебе обо всем, но только после того, как ты вернешься после обряда. – Дорр встал с кровати и собрал всю волю, чтобы взглянуть на дочь. – Вернешься с победой, как Верховный вождь Севера.
– Нам нужно выезжать, чтобы успеть к началу обряда. – Астра встала и направилась к двери. – Я возьму с собой меч Фьерда. Он более удобен для моей руки, как я уже выяснила.
– Постой, Астра. Подойди ко мне. – Дорр окликнул дочь, затем нагнулся и достал из-под кровати недлинный меч, клинок которого был перевязан тряпками.
Дорр вложил оружие в нежные, хрупкие руки Астры, затем развязал тряпки, оголяя сталь. Меч был не длиннее руки девушки, с прямой крестовиной и слегка выползающим на клинок узором. Рукоять была обтянута причудливой чешуйчатой кожей цвета мокрого леса, местами стертой, с темными пятнами от въевшегося пота. Сталь клинка обладала тусклым, серым оттенком, совершенно непримечательным, в отличие от серебряного блеска мечей Фьерда и Астры.
– Прими этот меч, мое дитя. Он уникален и во многом превосходит меч Фьерда.
Астра обхватила рукоять, затем взмахнула пару раз в сторону.
– Оружие хорошо сидит в моей руке. – Девушка выполнила пару круговых взмахов вокруг себя. – И по длине мне подходит. Но вид его, конечно, мрачноват.
– Его подарил мне один замечательный человек почти двадцать лет назад. – Лицо Дорра на мгновение обрело красоту южных земель. Память о счастливой юности заливала его глаза. – Он сказал, что меч этот был выкован из железного камня, что однажды откололся от звезды и упал с неба. Этому оружию больше тысячи лет.
Астра с любопытством взглянула на серый металл, но не смогла найти в нем своего уродливого отражения. Клинок был мутным и шершавым. Это свойство в мече ей понравилось.
Чем меньше отражений, тем лучше.
– Этот клинок сделан из слез небесного светила. Он сияет льдом при свете звезд и покрыт защитными рунами, что используют шаманы из далеких пустынных земель, до которых добраться нам не хватит и целой жизни.
Дорр провел двумя пальцами по холодной стали. Астре даже показалось, что меч ответил ему тихим, приветственным звоном.
– Плач Звезды…
Астра вывела снежноволосого вождя из теплых воспоминаний своим голосом:
– Расскажешь мне про этот меч, про того чародея и про свое прошлое после того, как я вернусь. – Она оторвала клинок от глаз Дорра и направилась к выходу. – Я приготовлю коней и буду ждать тебя у ворот. И не задерживайся, отец, – задорно произнесла Астра, затем вышла из комнаты.
Дорр проводил свою дочь глазами, наполненными светлой любовью и бархатной памятью о своей юности. Но через несколько секунд его лицо вновь побелело от привычной печали.
Глава 22
Несколько хищных взглядов на прощание
В свете раскрывшейся луны члены клана Серой Волчицы ожидали прибытия других участников обряда. Священное обрядное место находилось прямо на берегу реки Лейха Сонх и совсем рядом с южными воротами общины Гойлов. Волчонок, в льняной рубахе и в штанах из грубого холста, даже без обуви, с любопытством кружил вокруг широкого обрядного столба-тотема. Древнее бревно было глубоко вкопано в землю. От капель воды и влажного воздуха, что доносились с Древесной реки, дерево на поверхности бревна уступило место камню. Столб был настолько широким, что если бы его обняли двое взрослых мужей с разных сторон, то их руки остались бы в одиночестве, так и не соприкоснувшись. На высоте в три человеческих роста столб был спилен, но за счет своей огромной массы он казался чрезвычайно громадным. Поверхность бревна на уровне глаз была иссечена многочисленными следами от прикосновений холодной стали. Глубокие порезы до темных волокон, зазубрины и сколы, – остались на тотеме в память о жестоком обряде.
Во времена, когда количество кланов в Станоке достигало целой дюжины, а поверхность столба была мягкой и податливой, искусные плотники из общины Гойлов вырезали в столбе изображения тотемных животных всех кланов, что когда-либо участвовали в обряде. Образы зверей поднимались с основания столба и взмывали к самому верху строго друг за другом. С самого низа шли тотемные животные семей, что однажды объединились в большие кланы: крылатый коршун, клыкастый дикий вепрь, горбатый судак, филин, с янтарными глазами и иглистый еж.
