– Ты готов, чужак? – произнес Доко. Его светлые мокрые кудри покрывали голову, словно корона из морской пены.
– Послушай, мальчик, насколько тебе важно выиграть в нашем состязании? – спросил Мико. – Я готов заплатить тебе двенадцать прон, если всплывешь раньше меня. Я бы дал больше, но это единственная моя волюта.
Доко скосился в сторону берега и сощурил глаза, словно кого-то высматривая:
– Ририон обещал мне, что если я хоть раз проиграю, то он выбросит меня в улицу. Он мерзкий и жадный, но он дает мне еду и крышу над головой.
– Беда… – рассудил Мико.
С берега раздался громоподобный голос наблюдателя:
– Участники, готовы?
Доко вытащил из воды свою руку и вытянул над головой. Мико пока что мешкал.
– Если я проиграю, то доставлю много проблем добрым и невинным людям, – взывал к жалости Мико.
– Прости, чужак. Не стоило тебе появляться в нашем оазисе, – ответил Доко, всматриваясь в сторону берега, затем обернулся на Мико и добавил: – Поднимай свою руку. Я планировал еще поохотиться на змей после того, как выиграю это состязание.
Лицо Мико обернулось безнадежно хмурым. Он поднял свою правую руку с четырьмя относительно свежими шрамами на плече, сигнализируя о готовности.
Наблюдатель – голосистый муж с белым платком на голове – поднял обе свои руки:
– По моей команде – опускайтесь под воду!
Мико заметил ее, наблюдающую с берега со своей когтистой ветвью. Возле нее стоял Вильф, который прижимался плечом к темной руке своей дочери.
«Мне не победить этого мальчишку, но я все равно смогу разобраться с наглым и корыстным купцом. Керана и ее отец не должны страдать из-за меня» – рассудил про себя Мико. Исход этого состязания для него уже был не важен. Он привлек к себе внимание – этого уже было достаточно.
Наблюдатель молниеносно опустил руки. Доко ушел в воду, даже не набрав воздуха. Мико хватанул в могучие легкие большую порцию и нырнул с головой в озеро. Пляж замер в ожидании победителя.
Прошла, вероятно, всего одна минута с того момента, как Мико и Дико скрылись под водой. Керана нервно сжимала свою ветвь то ли от гнева, то ли от волнения. Но что-то ужалило ее в правое ухо – какие-то глухие возгласы паники и едва различимые призывы. Вскоре крики добрались и до остальных наблюдающих за соревнованием людей. Источником шума оказались жители, выбегающие из улиц в сторону пляжа со смертью на темных лицах.
– Они здесь!
– Дети Звезд в оазисе!
Один из убегающих запнулся и упал в песок рядом с ногами Кераны и ее отца.
– Это Мирро, богиня смерти, она ведет их! Она здесь, спасайтесь, прошу вас! Не смейте становиться ее добычей! – дрожащим голосом простонал мужчина, затем неуклюже поднялся на ноги и побежал прочь.
Из улиц выступили головорезы, которые перекрыли собой все доступные выходы с пляжа. Мужи выглядели невероятно свирепо, их абсолютно черные халаты были окроплены свежей кровью местных жителей. С их кривых серпов, изогнутых мечей и длинных кинжалов свисали остатки плоти и внутренностей. Они рычали, медленно двигаясь к пляжу и зажимая оставшихся жителей к воде.
– Мирро, она нашла нас, – обратился шепотом Вильф к своей дочери.
Керана твердо взглянула в глаза отца:
– Хватит, отец. Я устала всю жизнь прятаться от ее пустых глаз. – Девушка крепко обхватила свое оружие. – Я дам ей бой, и, возможно, выиграю этим для тебя немного времени.
– Не смей этого делать, Керана. Ей нужны я и мои способности, тебя она не тронет.
– Ты слишком много общаешься со своими рунами, отец, и ты совсем не знаешь людей…
Керана решительно двинулась к первым рядам отступающих к озеру людей. Абсолютно все из присутствующих напрочь позабыли о светлокожем чужаке и мальчугане, что все еще находились под водой и, по всей видимости, не подозревали о происходящем на берегу.
Из широкой арки к пляжу вышли два нориха, чьи меха были искусственно окрашены в черный, смолистый цвет. Массивные губы животных пронзали десятки медных колец, которые звонко бились друг о друга при ходьбе. С ушей норихов тянулись серебряные и золотые цепи, которые качались из стороны в сторону на каждом шаге. На первом – ведущем – норихе восседала дева, обмотанная с ног до головы в шелковистую черную ткань. Лицо ее тоже было перемотано тканью; выступали лишь белые, пустые белки глаз, которые хищно перемещались от одного испуганного жителя на другого. Возле нее, на втором норихе, шел голый по торс мрачный и неприятный муж, чья кожа была выдублена палящим солнцем, а лицо хвасталось несчетным количеством шрамов. Уголок его рта был рваным, выставляя в свет несколько желтых зубов. От этого казалось, что он постоянно либо скалится, либо улыбается.
За ними тянулся конвой связанных меж собой цепями до ужаса искалеченных людей: бедняги были лишены своих рук по самые плечи, правая половина лица у всех была покрыта ожогами. У каждого на шее свисало кольцо, за которое и цеплялись цепи, сбивая изуродованных калек в одну длинную колонну. Конец цепочки был пристегнут к седлу нориха, на котором сидела ведущая дева. Так же к ее нориху отдельно был пристегнут человек, чье лицо было скрыто за заросшими грязными волосами. Он едва перебирал босыми ногами, истоптанными в кровь, подол его темного от пыли и грязи халата волочился по песку.
Парочка наездников на мучительно-медленной скорости добралась до толпы жителей, которых головорезы взяли в плотное кольцо. Безрукие и полумертвые люди за спиной Мирро бессильно рухнули в песок, звеня цепью.
– С кого предлагаешь начать, Скальп? – обратилась дева к своему сопровождающему.
– Вы отмерьте, а я отрежу, моя госпожа, – ответил муж сквозь уродливый, разорванный рот. Его лоб украшал шрам в виде пятиконечной звезды.
Горстка стражников, что еще несколько минут назад охлаждали свои дубовые ноги в озере, попытались огрызнуться на захватчиков, от чего были вознаграждены за свою смелость перерезанными глотками и выпущенными кишками.
Мирро обратила на это свое величественное внимание:
– Как ты думаешь, Скальп, что движет этими людьми? Что заставляет их бросаться с оружием на врагов со смертью в глазах, пусть даже их численность заметно меньше?
– Отвага, Мирро. Мужество, героизм, смелость, – ответил привязанный к седлу девы человек, опередив своим ответом грозного Скальпа.
Скальп с отвращением оглядел пленника, из уголка его рваного рта полилась прозрачная пена.
Мирро тяжело выдохнула.
– Бессмысленный набор слов, ведущий этих глупцов на верную гибель, – произнесла Мирро, не отрывая своих дьявольски пустых глаз от толпы.
Она подняла голову к лазурному небу – над ее головой парила тройка голодных стервятников.
– Эти птицы преследуют нас уже несколько месяцев, – сказал Мирро, любуясь широко расправленными крыльями.
