Она помолчала. Фин был достаточно расслаблен, чтобы она спросила его о другом, но это не означало, что ему это понравится. Она положила руку ему на плечо.
— Ты все равно должен рассказать мне, что случилось. — Она указала на его опухший и почерневший глаз. — И насчет щита. Если Торсен расскажет шерифу, у нас будут большие неприятности.
Фин проигнорировал ее, как делал всегда, когда не хотел отвечать.
— Серьезно, Фин! Если они придут в твой дом и найдут его, мы…
— Его нет дома, — перебил Фин. — У меня его нет, и если я что-то и знал, то этого недостаточно, чтобы навлечь на себя неприятности.
Она закатила глаза.
— Доверься мне. Я никогда не позволю ничему случиться с тобой. Ты знаешь это, не так ли? Ты моя сестра, хотя у нас разные родители. — Потом он боднул ее головой. Это почти скрыло его румянец. Он смущался каждый раз, когда признавался в своих чувствах.
Какое-то мгновение Лори не реагировала. Она знала, что он украл его, но также знала, что он заботился о ней.
Выражение его лица было нервным, и он убрал руку от нее… но все еще пытался говорить так, будто ему не было больно:
— Да, ладно, рыбка. Боишься соскользнуть с колеса обозрения?
— Придурок. — Она осторожно толкнула его. Объятия приводили его в замешательство, но легкий толчок, удар или бодание головой — это было нормально. — Я ничего не боюсь… пока ты не боишься.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ: МЭТТ — ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
Когда Мэтт увидел, как девочка гонит в сторону центра отдыха, он закричал, чтобы та остановилась, но она продолжила бежать, босыми ногами шлёпая по тротуару, её светлые косы развевались позади. Он пролетел через вход только для того, чтобы увидеть её подбегающей к закрытой двери, за которой его дедушка заседал на приватном собрании со Старейшинами.
Прекрасно. Они выбрали меня, чтобы остановить Рагнарёк, и что я уже успел сделать? Доказать, что неспособен даже остановить какую-то девчонку от врывания на их собрание.
Он мог просто развернуться и уйти. Притвориться, что не видел, куда она шла. Или притвориться, что вообще никогда не встречал её. Это был слишком легкий выход, который он при всём желании никогда бы не выбрал.
Он пересёк главный зал так быстро, как только мог. Но девочка остановилась около двери в совещательную комнату и просто стояла там, в терпеливом ожидании смотря на него своими по-странному взрослыми голубыми глазами.
— Теперь ты слышишь, — прошептала она, указав на дверь. — Слушай.
Он начал говорить ей, что им лучше уйти, но вскоре услышал что-то про Рагнарёк. А после и своё имя.
Он склонился к двери. Да, он не должен был подслушивать. Крайне неуважительно. Но разговор был о нём, что вроде как давало ему на это право. Если бы его поймали, он бы просто сказал, что преследовал девчонку и хотел вернуть её родителям. Так ведь ведут себя чемпионы, да?
— …не стоит пока говорить другим. Того, что я уже сказал на Вещи, достаточно, — говорил его дедушка. — Те, кому нужна правда, уже её знают. Что до остального, это будет полнейшим шоком, и мы должны их подготовить.
Он говорил о том, что Мэтт был избран чемпионом? Что они должны были рассказать это Торсенам, которые не жили в Блэквелле? По мнению Мэтта, люди, жившие здесь и знавшие его в лицо, должны быть шокированы больше всех, но они уже слышали.
— Нам нужно начать тихую кампанию, чтобы убедить их: Рагнарёк не конец света. Это изменение. Очищение. В конечном счете, это событие, которое принесет пользу людям в настоящем и будущем.
Он склонился ниже.
— Рагнарёк, судя по написанному в мифах, не призван уничтожить наш мир. Нужно напомнить им об этом. Это будет время смуты и переворотов, погибнет много людей, но мир станет лучше. Америка оккупирована от Уолл-стрит до Вашингтона, и такая ситуация во всех странах. Ни один политик или пропагандистская группа не могут изменить этого. Наш мир нуждается в очищении. Наш мир нуждается в Рагнарёке.
Другие старейшины, молча, соглашались с этими доводами.
Что? Нет. Я ослышался. Чемпион же должен остановить Рагнарёк.
— Нам известно, как все должно произойти. Мэтт будет бороться со змеем. Мэтт должен его победить… Но и проиграть одновременно. Чемпионы должны умереть вместе с монстрами, и, таким образом, как говорится в пророчестве, наш мир переродится.
Мэтт перестал дышать.
Им не нужна моя победа.
Дедушка продолжал.
— Я не отношусь к этому легкомысленно. Буду честен, когда я узнал, что Мэтт чемпион, я молился, чтобы руны показали мне, что я ошибся. Но ошибки не было. Мальчик силен и заслуживает данной чести. Именно это я и видел. Моего внука чествуют должным образом, а он окажет честь нам и займет место в залах Валгаллы как чемпион наряду с давно почившими богами. Как герой. Наш герой.
Мэтт отпрянул от двери.
Они ожидают моей смерти. Они хотят чтобы наступил ледниковый период, чтобы наступил конца света. Я не чемпион. Я жертва.
Ну разумеется, вот почему они выбрали меня. Поскольку я гарантированно облажаюсь.
Мэтт планировал сказать дедушке, что тот ошибся. Но малая часть его все же надеялась, что он станет чемпионом и наконец покажет своей семье и всем остальным, что…
Девочка взяла его за руку и потащила от двери, но он был настолько ошеломлён, что даже не сопротивлялся. Когда они подошли к выходу, она прошептала:
— Тебе нужен Один.
Один? Зачем?
Ведь Один был лидером богов. Самым сильным из всех. Он отец Тора.
Он уставился на девочку. Кто или что она? Теперь он был точно уверен, что она не просто маленькая девочка.
— Он подскажет, как мне все исправить, да? — промолвил Мэтт. — Он скажет, как победить Морского Змея и выжить?
Она снова выглядела смущённой.
— Не знаю. Это грядет. Не в настоящем. Мне известно только…
— Только то, что происходит сейчас. Хорошо, я получил… — его взгляд упал на мозаику слева. На ней было изображено, как Тор спрашивал совета у Норнов.
Норны. Три женщины, которым известна судьба богов и людей. Во множестве преданий Будущее была самой молодой. Но по их традиции, как и было изображено на мозаике, самой старшей была Прошлое. Затем Будущее. И самой молодой из Норнов являлась Настоящее.
Он посмотрел на девочку, и его сердце снова забилось быстрее. К этому времени он был уверен, что оно никогда не станет биться в прежнем темпе.
— Кто ты? — спросил он, чувствуя, как волосы на шее встали дыбом.
— Ты знаешь.
