Нет, он помнил спальные мешки на холодной земле. Потом что-то насчет коз? Астрид? Это был сон? Мысли путались и искажались.
Мьельнир. Они искали Мьелльнир. Они взяли молот, а потом нашли хижину на ночь…
Парень резко выпрямился. Когда он это сделал, желудок сжался, мозг тоже, и Мэтт согнулся, давясь. Кто-то сунул под него ведро.
— Полегче, сынок. Успокойся.
Мэтт поднял голову, пытаясь сосредоточиться. Первое, что он увидел, был молот Тора. Только не Мьелльнир. Амулет, висящий на шее. Его пальцы взлетели к собственному горлу и коснулись металла. Теперь он видел, что и второй тоже не его. Дизайн был другим. И все же это определенно был амулет молота Тора. Он попытался поднять голову, чтобы посмотреть на лицо мужчины, но его живот и голова снова дернулись, и взгляд упал на руку, держащую ведро. Толстая мускулистая рука, покрытая тонкими рыжеватыми волосами. Наконец ему удалось взглянуть на самого человека. Он был таким же высоким, как отец Мэтта, с еще более широкими плечами, широким лицом и рыжей бородой.
Этот человек был Торсеном. Он должен был им быть, здоровяк с рыжими волосами и этим амулетом.
— Ого… — горло Мэтта не работало, чтобы формировать остальные слова. Ему показалось, что он снова проглотил кислоту. Или, может быть, пыль. Даже песок. В горле у него пересохло.
Мужчина протянул ему бутылку воды.
— Пей медленно, сынок.
Мэтт напряг мозги, чтобы вспомнить последнее, что он помнил. Они шли за Мьелльниром…
Блэквелл. Они были в Старом Блэквелле.
Мэтт поднял взгляд на лицо мужчины, не обращая внимания на шум прибоя в голове, и попытался сосредоточиться на его лице. У него было морщинистое лицо и слегка прищуренный голубой глаз. Щеку рассек шрам. Это был не тот человек, которого знал Мэтт. Это означало, что он не Торсен из Блэквелла.
Что же произошло? Ну же, Мэтти. Думай.
Козлы. Козлы следовали за ним по пятам. Козлы Тора. Тангриснир и Тангностр. Он пытался ускользнуть от них, но они просто продолжали следовать за ним, пока он не исчез…
До самого портала. Казалось, что Мэтт оставил там коз, но потом они снова услышали, что кто-то идет за ними, и решили, что это козы. Они добрались до кладбища, и Болдуин перелез через ограду, а Мэтт протянул свой щит и…
А что потом?
А потом он проснулся в этой хижине, с этим человеком.
— Как..? Где..? — Он огляделся по сторонам. — Мои друзья. Я был с ними…
— Если ты имеешь в виду Брекков, то они тебе не друзья, сынок. Но они в безопасности. — Мужчина произнес это, слегка скривив губы, будто хотел бы, чтобы все было иначе. — Ты причинил кучу неприятностей своим родителям, Мэтью Торсен, но я знаю, что ты этого не хотел. Ты хороший мальчик. Все просто запуталось, не так ли? Эти сопляки Брекке неправильно тебя направили, но твой дедушка это понимает.
— Д-Дедушка? — Мэтт сел, дико озираясь по сторонам. — Где я нахожусь?
— Примерно в двух милях от Блэквелла. — Мужчина сделал паузу. — Зачем ты вломился на кладбище, сынок?
Мэтт моргнул, изображая замешательство, и попытался быстро придумать оправдание. Его спутанный мозг отказывался подчиняться, и он мог только сказать:
— Я… я не помню.
— Ты что-то искал?
Теперь он по-настоящему сосредоточился на растерянном взгляде.
— Что-то искал? На кладбище?
Мужчина, казалось, купился на это.
— Тогда не думай об этом. Скажите мне…
— Кто ты такой? — вмешался Мэтт. — Я знаю, ты — Торсен, и ты, кажется, знаешь моего деда, но я не знаю тебя. Я не уверен, что должен с тобой разговаривать.
И снова мужчина купился. То ли он считал Мэтта не слишком умным, то ли не знал достаточно о тринадцатилетних, чтобы понять, что они уже вышли из того возраста, когда отказываются разговаривать с незнакомцами.
— Расти Торсен, — сказал он. — Из Сиу-Фоллз. Нет, мы никогда не встречались, сынок. Я знаю твоего дедушку, и он попросил меня найти тебя. Я — следопыт. Я помогаю людям найти крупную дичь. — Широкая улыбка. — И, похоже, это так же хорошо помогает находить молодых парней, которые убегают из дома. Я… — стук в дверь прервал его. — Ну, теперь я думаю, что это твой дедушка.
Когда Расти вышел, Мэтт напрягся, ожидая, пока он пройдет через открытую дверь. Затем он оттолкнулся, оглядываясь по сторонам, готовый бежать…
Некуда. Там некуда было деваться. Он находился в пустой комнате без окон и только с одной дверью… той самой, через которую только что вышел Расти.
Мэтт подкрался к двери, но, даже приблизившись, понял, что это бесполезно. Он слышал голос Расти прямо за дверью. Затем он услышал другой голос. Знакомый. Его дед. Колени дрожали, и все, о чем он мог думать, было: «я дома».
Когда Хильдар сказала, что он должен вернуться в Блэквелл, он был уверен, что не сможет этого сделать. Подобраться так близко к дому было слишком большим искушением — сбежать назад к родителям, рассказать им все и надеяться… молиться — что они не знают о планах деда и помогут ему.
Очевидно, он не побежал домой. Даже когда увидел знакомый пейзаж, он решил выполнить миссию. Найти Мьелльнир. Перейти к следующему заданию. Продолжить тренироваться. Продолжить готовиться.
Он гордился собой за это. Он уже не был ребенком, который мчался домой, когда становилось трудно.
И все же теперь, когда он услышал голос дедушки…
Мэтт глубоко вздохнул и крепко зажмурился.
Теперь ты побежишь домой, Мэтти? Побежишь, чтобы быть спасенным дедушкой? Побежишь обратно к парню, который хочет принести тебя в жертву гигантской змее? Пожертвуешь большей частью человечества?
Нет. Конечно, нет. Он был лидером, бойцом, победителем. Он мог не верить словам Хильдар о том, что он — возрожденный Бог, но он все еще был сыном Тора, истинным потомком Севера.
Хотя, может быть, так и не должно было быть. Он уже не был таким испорченным ребенком, каким был тогда, когда руны выбрали его. Его проверяли, и он прошел эти тесты. Да, его дед говорил старейшинам, что мир нуждается в Рагнареке, но Мэтт был уверен, что на самом деле он в это не верит. Он говорил то, что они должны были услышать. Как можно лучше раскрутить наихудшую ситуацию. Рагнарек приближался, и не было никакого способа, чтобы кучка детей могла тренироваться достаточно быстро, чтобы победить величайших монстров в скандинавских легендах. Блэквелл должен был подготовиться, и, как мэр, дедушка должен был помочь им пройти через это, как бы сильно он не хотел этого.
А что, если ты ошибаешься? Что, если он действительно хочет, чтобы ты потерпел неудачу?
Дверной проем потемнел. Мэтт поднял голову и увидел деда, его морщинистое лицо было искажено тревогой. Голубые глаза загорелись при виде Мэтта, и он громко вздохнул, в три шага пересек комнату и обнял парня так крепко, что ребра затрещали в знак протеста.
