– Прирожденный сыщик.
– Чушь. Но я отлично видела: в чем бы там ни состоял этот секрет, он не дает взрослым счастья, наоборот, он делает их печальными. Вот я и стала молиться, чтобы никогда не узнать этого секрета. – Синтия слегка пожала плечами. – Наверное, я так его и не узнала.
– И я тоже, – хмыкнул Рэндалл. – Я – профессиональный Питер Пэн. И это ничуть не хуже, чем иметь здравый смысл.
– А ты не смейся, Тедди.
Маленькая, обтянутая перчаткой рука легла на запястье Рэндалла.
– Вот это и пугает меня в истории с Хогом: я боюсь, что, продолжая ею заниматься, мы и вправду узнаем то, что знают взрослые. И навсегда перестанем смеяться.
Рэндалл хотел рассмеяться, но затем повернулся к жене и пристально на нее посмотрел.
– Ты это что, серьезно? – Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок. – Тебе все-таки нужно хоть чуть повзрослеть. А обоим нам нужен ужин – и хорошая выпивка.
4
После ужина, едва Синтия начала собираться с мыслями, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона.
– Да?
Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила:
– Это мистер Хог.
Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках, двинулся к спальне.
Синтия понимающе кивнула.
– Секунду, пожалуйста. Вот так, так вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А… мистер Хог. Заходите, мистер Хог.
Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда.
Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами:
– Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения.
Сесть Синтия ему не предложила.
– К сожалению, я должна вас разочаровать.
В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия.
– Мистер Рэндалл еще не вернулся.
– О!
Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела.
– А вы не знаете, – продолжал непрошеный гость, – когда он будет дома?
– Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа.
– Да, понимаю. Ну что, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить.
– Я передам ему. А вы хотели сообщить что-нибудь конкретное? Какие-нибудь новые данные?
– Нет.
Было видно, что Хог в нерешительности.
– Пожалуй, нет… Все это выглядит исключительно глупо!
– Что выглядит глупо, мистер Хог?
– Да как вам сказать… – Хог с надеждой посмотрел ей в глаза. – Миссис Рэндалл, а вот вы верите в одержимость?
– Одержимость?
– Одержимость человеческих душ – дьяволом.
– Знаете, я как-то об этом никогда не задумывалась.
Сейчас Синтия отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Интересно, слышит ли все это Тедди? И как быстро прибежит он на крик?
Путающимися пальцами Хог делал что-то непонятное со своей рубашкой. Вот он расстегнул верхнюю пуговицу, пахнуло чем-то едким, неприятным, затем в руках у него оказалось что-то странное, что-то висевшее под рубашкой на шнурке.
Только сделав над собой большое усилие, Синтия вгляделась в непонятную вещь и поняла, к величайшему своему облегчению, что это просто ожерелье из головок чеснока.
– Зачем вы это носите?
– Очень глупо, правда? – обреченно признал Хог. – Никогда бы не поверил, что поддамся таким дурацким суевериям, но сейчас это как-то успокаивает. У меня появилось совершенно жуткое ощущение, что за мной следят…
– Естественно. Ведь мы… то есть мистер Рэндалл следил за вами по вашей же просьбе…
– Я не про это. Человек в зеркале…
Хог не закончил фразу.
– Человек в зеркале?
– Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тут – нечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? – несколько неожиданно закончил он.
Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента.
– Нет, я не считаю вас сумасшедшим.
Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком.
– Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить?
– Стакан воды, если это вас не затруднит.
Хоть вода, хоть виски, главное – стакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров, поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностью – чтобы не замочить стенки снаружи – налила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко.
Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что он – намеренно или ненамеренно – уже надел перчатки.
В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался.
– Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени.
Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился.
– Ушел он? – появился в двери Рэндалл.
– Да, ушел, – повернулась Синтия. – Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела уже звать тебя на помощь.
– Спокойнее, мать, спокойнее.
– Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть.
Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь.
– Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой.
