Китти помедлила, потом легко качнулась назад.
– Осторожненько развернись, Китти, – добавил Паппи, – и поверни листик. Нет, нет, не так – другим концом кверху.
Газета развернулась и медленно проплыла мимо них, демонстрируя заголовок.
– Поймал? – осведомился Перкинс.
– Раз – и готово, – сказал Кларенс. – Все? – спросил он у шеф-редактора.
– Мм… я думаю, что все.
– Хорошо, – сказал Кларенс, захлопнул камеру и исчез.
Редактор вздохнул.
– Джентльмены, – сказал он, – я думаю, надо выпить.
Даже после четырех рюмок спор между Перкинсом и редактором не затих. Паппи это надоело, и он ушел.
– Не будьте идиотом, босс, – говорил Пит. – Вы же не можете печатать статью о живом смерче. Вас же засмеет весь город.
Шеф-редактор Гейнс гордо выпрямился.
– Таково правило «Форума» – печатать абсолютно все новости, ничего не скрывая. Раз это новость – мы ее публикуем. – Он несколько расслабился. – Эй! Официант! Повторить – и поменьше содовой.
– Но это невозможно с научной точки зрения.
– Ты же все видел своими глазами!
– Да, но…
– Мы обратимся в Смитсоновский институт с просьбой провести расследование.
– Они поднимут нас на смех, – продолжал настаивать Перкинс. – Ты когда-нибудь слышал о массовом гипнозе?
– Это не аргумент, тем более что Кларенс тоже его видел.
– При чем здесь Кларенс?
– При том, что надо иметь, что гипнотизировать.
– С чего ты взял, что у Кларенса нет мозгов?
– Попробуй опровергнуть меня.
– Ну, во-первых, он живое существо – значит, он должен иметь хоть какие-то мозги.
– Как раз об этом я и говорю – эта воздушная штука тоже живая, она двигается; значит, у нее есть мозги. Перкинс, если эти яйцеголовые из Смитсоновского института будут настаивать, что это антинаучно, помни, что за тобой стоят «Форум» и я. Ни шагу назад!
– А вдруг?..
– Никаких вдруг! А теперь отправляйся на стоянку и возьми интервью у этого торнадо.
– Ты же все равно не будешь меня печатать.
– Кто не будет тебя печатать? Я изничтожу его на корню! Отправляйся, Пит. Давно пора взорвать этот город и распылить по ветру. Хватит разговоров! На первую полосу! За дело! – Он напялил на себя шляпу Пита и поспешил в туалет.
Расположившись за столом, Пит поставил рядом с собой термос с кофе, банку томатного сока и положил вечерний выпуск газеты.
Под снимками Киттиных забав, разверстанными на четырех колонках, помещалась его статья. Надпись над жирной восемнадцатипунктовой линейкой указывала:
«СМОТРИ РЕДАКЦИОННУЮ ПОЛОСУ, С. 12».
На 12-й странице над такой же черной линейкой значилось:
«ЧИТАЙТЕ „НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД“ на с. 1».
Но он прочел только заголовок:
«ГОСПОДИНА МЭРА – В ОТСТАВКУ!!!»
Пробежав нижеследующие строки, Пит прищелкнул языком.
«Затхлый душок – символ духовной заплесневелости, притаившейся в темных углах нашей мэрии, приобрел размеры циклона и указывает на то, что давно пора вымести на свалку администрацию, погрязшую во взяточничестве и бесстыдстве».
Далее издатель указывал на то, что контракт на уборку улиц и вывозку мусора был вручен деверю мэра, но что Китти, смерчик, прогуливающийся по городским улицам, сможет сделать эту работу и дешевле и лучше.
Зазвонил телефон. Пит поднял трубку.
– Замечательно, начало положено…
– Пит… это ты? – прорезался голое Паппи. – Они тащат меня в участок.
– Чего ради?
– Они обвиняют Китти в нарушении общественного спокойствия.
– Сейчас буду.
Он вытащил Кларенса из отдела иллюстраций, и они поспешили в полицейский участок. Перкинс решительно вошел внутрь. Паппи сидел там под надзором лейтенанта, вид у него был довольно обескураженный.
– Что тут случилось? – спросил репортер, тыкая пальцем в Паппи.
– Щелкнуть? – спросил Кларенс.
– Пока подожди. Меня интересуют новости, Дамброски, – я думаю, вы помните, что я сотрудник газеты. Так за что задержан этот человек?
– Неподчинение полицейскому при исполнении последним служебных обязанностей.
– Это правда, Паппи?
На лице у старика было написано отвращение ко всему происходящему.
– Этот тип, – он указал на одного из полисменов, – пришел на мою стоянку и попытался забрать у Китти ее любимую бумажку – рекламу сигарет. Я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. Тогда он замахнулся на меня дубинкой и приказал, чтобы я забрал у Китти эту бумажку сам. А я сказал ему, куда он может засунуть свою дубинку. – Паппи пожал плечами. – И вот я здесь.
– Понятно, – сказал Перкинс и повернулся к Дамброски. – Вам звонили из мэрии. Поэтому вы послали Дюгана на это грязное дело. Единственное, чего я не понимаю, – это почему именно Дюгана. Говорят, он так глуп, что вы даже не позволяете ему собирать взятки на его участке.
– Это ложь! – вмешался Дюган. – Я их сам собираю…
– Заткнись, Дюган! – рявкнул его начальник. – Видите ли, Перкинс… вам лучше покинуть помещение. Здесь нет ничего интересного для вас.
– Ничего интересного? – мягко переспросил Перкинс. – Полицейские пытаются арестовать смерч, и вы говорите, что нет ничего интересного?
– Щелкнуть? – спросил Кларенс.
– Никто не пытался арестовать смерч! А теперь убирайтесь!
– Тогда почему вы обвиняете Паппи в неподчинении полицейскому? Чем Дюган там занимался – ловил бабочек?
– Сторож не обвиняется в неподчинении полицейскому.
– Ах не обвиняется? Тогда какой же параграф вы хотите на него повесить?
– Никакого… Мы просто хотим его спросить…
– О, это уже интересно! Ему ничего не инкриминируют, нет ордера на арест, он ни в чем не обвиняется. Вы просто так хватаете гражданина и тащите его в участок. Стиль гестапо. – Перкинс повернулся к Паппи. – Ты не под арестом. Мой тебе совет – встать и выйти вон в ту дверь.
Паппи приподнялся.
– Эй! – Лейтенант Дамброски подскочил на своем стуле, схватил Паппи за плечо и усадил его обратно. – Есть приказ. Ни с места…
– Щелкай! – гаркнул Перкинс.
Магниевая вспышка заставила всех застыть.
– Кто пустил их сюда? Дюган, забрать камеру! – взъярился Дамброски.
– Раз – и готово! – сказал Кларенс, уворачиваясь от полицейского. Их движения напоминали танец на лугу.
