– Землетрясение?!
– Да-да, слабый толчок среди ночи, о котором я упоминал. С точки зрения четырех измерений этот дом был плоскостью, балансирующей на грани. Легчайшее воздействие – и плоскость прекратила существование, сложившись по своим естественным сгибам в устойчивую четырехмерную фигуру.
– А не ты ли хвастал, что этот дом будет абсолютно безопасным?
– И он безопасен… в трех измерениях.
– Я бы не назвал безопасным дом, – едко прокомментировал Бейли, – который рушится от малейшего сотрясения.
– Дружище, оглядись! – запротестовал Тил. – Здесь все цело, ни одно стеклышко не треснуло. Вращение в четвертом измерении крайне слабо затрагивает трехмерную фигуру. Когда газету складываешь, буквы с нее не осыпаются, верно? Если бы ты вчера лег здесь спать, то ночью даже не проснулся бы.
– Вот этого-то я и боюсь. Скажи-ка, не придумал ли твой гениальный ум, как нам выбраться из западни?
– Что? А, ты о том, что вы с миссис Бейли попытались выйти и очутились здесь… Уверен, это не проблема. Раз мы сумели войти, значит сумеем и выйти. Я попробую.
Еще не договорив, он вскочил и бегом спустился по лестнице. Распахнул входную дверь, шагнул за порог – и увидел перед собой супружескую пару в гостиной на втором этаже.
– Что ж, похоже, небольшая проблема все-таки есть, – деликатно признал Тил. – Впрочем, она чисто формальная, поскольку выбраться отсюда мы можем в любой момент. – Он раздвинул длинные шторы на огромном, во всю стену, французском окне.
И замер.
– Гм… – протянул Тил. – А вот это уже интересно… Весьма интересно, весьма…
– Ты о чем? – подошел к нему Бейли.
– Вот об этом.
Окно было обращено не наружу, а в столовую. Бейли вернулся в угол, где к комнате отдыха и столовой примыкала центральная комната.
– Такого просто не может быть, – заключил он. – Это окно в двенадцати, а может, даже в пятнадцати футах от столовой.
– В тессеракте – может, – возразил Тил. – Смотри.
Сказано это было уже на ходу – архитектор растворил окно и шагнул в него. Для наблюдавшего из угла Бейли он просто исчез.
Но не для себя. Тилу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в чувство. Затем он осторожно освободился от розового куста, вцепившегося в него, как жених в невесту, дал себе слово больше никогда не приобретать для приусадебного участка растений с шипами и огляделся.
Он находился снаружи. Рядом торчал из земли массивный блок первого этажа. Очевидно, Тил упал с крыши.
Он забежал за угол, распахнул дверь, взлетел по лестнице.
– Хомер! Миссис Бейли! Я нашел выход!
Бейли встретил его скорее раздраженно, чем радостно.
– Что это с тобой?
– Свалился. И очутился снаружи. Это совсем просто, надо лишь пройти через французское окно. Правда, там розовый куст… Но ничего, пристроим лестницу.
– А как ты вошел?
– Через входную дверь.
– Значит, и выйти можно через нее. Пойдем, дорогая.
Бейли поглубже натянул шляпу, взял жену под руку и направился к лестнице.
Тил встретил их в комнате отдыха.
– Говорил же, не получится, – сказал он. – А теперь послушайте. Мне это представляется так: четырехмерная фигура трехмерного человека имеет две возможности пересечь линию соприкосновения, такую как стена или порог. В обычном случае он в четырехмерном пространстве совершит поворот на девяносто градусов, но даже не почувствует этого по причине своей трехмерности. Смотрите. – Тил вышел через то же окно, из которого недавно выпал, и появился, не прекращая объяснения, в столовой.
– Я запомнил, где проходил, и оказался там, где и хотел оказаться. – Тил перешел в комнату отдыха. – А еще раньше не смотрел, куда иду, и двигался в нормальном пространстве, вот и выпал из окна. Похоже, тут работает подсознательное ориентирование.
– То есть, выходя за утренней газетой, я буду зависеть от подсознательного ориентирования? Что-то мне эта перспектива совсем не нравится.
– Не беспокойся, привычка сложится быстро. А сейчас давайте попробуем выйти… Миссис Бейли, если вы встанете спиной к окну и прыгнете назад, то наверняка приземлитесь в саду.
У миссис Бейли на лице со всей четкостью отразилось мнение о Тиле и его идеях.
– Хомер Бейли! – визгливо обратилась она к мужу. – Ты так и будешь стоять и терпеть эти возмутительные…
– Миссис Бейли, – попытался объяснить Тил, – мы вас обвяжем веревкой и аккуратно спустим…
– Прекрати, – раздраженно оборвал его Бейли. – Миссис Бейли не в той форме, чтобы прыгать, да и я тоже. Нужно найти другой способ.
Тил пришел в замешательство. Возникла пауза. Ее нарушил Бейли:
– Тил, ты слышишь?
– Что?
– Голос! Где-то неподалеку. В доме может быть кто-нибудь еще? Не он ли с нами шутки шутит?
– Это невозможно. Ключ только у меня.
– Но я тоже слышу голоса, – поддержала мужа миссис Бейли. – С того момента, когда мы вошли. Хомер, я больше не выдержу. Сделай же что-нибудь!
– Ну что вы, миссис Бейли, – попытался ее успокоить Тил, – не надо волноваться. В доме нет никого, кроме нас, но я, конечно же, проверю. Хомер, оставайся с миссис Бейли и присматривай за комнатами на этом этаже.
Тил переместился из комнаты отдыха на первый этаж, оттуда на кухню, затем в спальню и вернулся в комнату отдыха. Маршрут получился прямым – архитектор шел только вперед.
– Никого, – сообщил он. – Я по пути открыл все двери и расшторил все окна, кроме этого.
Тил подошел к окну, расположенному напротив того, из которого он недавно выпал, и раздвинул шторы.
И увидел мужчину, через четыре комнаты стоявшего к нему спиной. Тил распахнул французское окно и ринулся в него, крича:
– Да вот же он! Стой, ворюга!
Человек, несомненно, услышал – он тотчас дал деру. Тил пустился в погоню; вовсю работая узловатыми конечностями, он бежал через гостиную, кухню, столовую, комнату отдыха… Но как он ни старался, его отделяло от преследуемого все то же расстояние в четыре комнаты.
Наконец чужак неуклюже, но решительно перепрыгнул через низкий подоконник французского окна; при этом с его головы слетела шляпа. Тил подобрал ее, радуясь поводу остановиться и перевести дух. Он вернулся в комнату отдыха.
– Похоже, сбежал. Но теперь у нас его шляпа – может, удастся опознать.
Бейли взял шляпу, осмотрел, фыркнул и нахлобучил ее Тилу на голову. Села как влитая. Опешивший архитектор снял ее и осмотрел. На внутренней ленте обнаружились инициалы К. Т.
Постепенно на его лице проявилось понимание. Он вернулся к французскому окну и посмотрел на череду комнат, в которых преследовал таинственного незнакомца. И вдруг замахал руками, как матрос-сигнальщик.
