– Точно, – согласилась Эсси. – Возможно, у них кончился бензин. Они скоро позвонят.
Изабелль понимала, почему им хотелось в это верить, но не разделяла их оптимизма. Они не видели, как омрачилось лицо Барбары, когда она заговорила с ней об Эсси, словно та внезапно пробудилась ото сна.
С другой стороны, возможно, они были правы. Никто не был бы счастливее Изабелль, если бы прямо сейчас Барбара вошла в эту дверь с Мией.
В конце концов, Изабелль приехала в Мельбурн, чтобы попытаться вернуть свою сестру, а не начинать этот кошмар снова в другой семье. Она никогда не простит себе, если с Мией что-нибудь случится.
Хуже того, Эсси никогда ее не простит.
– Изабелль.
В дверях появился Жюль. Она позвонила ему полчаса назад, чтобы рассказать о случившемся, и он ответил просто:
– Какой адрес?
Теперь он уже был здесь. Она бросилась в его объятия.
– Чем я могу помочь? – сказал он одновременно с тем, как Эсси ахнула.
Полицейский с усами протягивал свой телефон, и Эсси смотрела на него. Изабелль подошла к ней. Там было видео низкого качества, и оно показывало что-то вроде заправочной станции. Барбара держала Мию за ворот ее футболки. Было что-то странное в ее лице – пустота. Челюсти были стиснуты. Она что-то раздраженно пробормотала тому, кто держал камеру, затем схватила Мию непривычно грубо, толкнула ее в детское кресло и пристегнула резкими уверенными движениями.
– Это ваши мать и дочь? – спросил полицейский у Эсси.
После паузы Бен подтвердил, что это так. Эсси была слишком ошарашена, чтобы что-то сказать.
– Где же они? – спросила его Изабелль.
– Видео было снято на заправочной станции близ Олбери, по дороге в Сидней.
– Олбери? – удивился Бен.
Эсси откинулась на спинку кровати. Бен потянулся к ней, но она оттолкнула его. Она оглядела комнату, и наконец ее взгляд остановился на Изабелль. Изабелль раскрыла объятия, и Эсси упала в них.
55. Френ
Приемный покой был полон, но Аву сразу же приняли. Френ никак не могла решить, хорошо это или плохо. Она, конечно же, хотела, чтобы Аву поскорее осмотрели. Но если это была просто незначительная температура, то, конечно, ее бы не приняли так быстро? Она постоянно слышала истории о людях, часами ожидающих машину «Скорой» или помощи в приемном покое.
Френ стояла в больничной палате рядом с Рози, пока кучка людей в халатах раздевали Аву догола и осматривали ее. Френ предположила, что это врачи, но кто знает? Врачи, медсестры и другие сотрудники больницы, казалось, одевались одинаково. Будьте врачами, умоляла она. Будьте самыми лучшими врачами.
Она вспомнила ощущение, когда взяла ее на руки. Такая горячая. Обжигающе горячая. Ей пришлось ехать за машиной «Скорой помощи», потому что она не нашла никого, кто мог бы присмотреть за Рози, а обеим не разрешили ехать в машине «Скорой». До ближайшей больницы было пять минут езды, и пока она ехала, в голове крутились вопросы. Как же она не заметила, что Аве так плохо? Разве час назад она не была в порядке? Возможно, она была немного раздражена, но кто не был в такую жару?
Это была ее вина. Она явно что-то упустила. Она была матерью, и ее работа заключалась в том, чтобы знать все, что происходит с ее детьми. Стоя в углу больничной палаты, она засыпала сотрудников больницы вопросами.
– Что с ней такое? С ней все будет в порядке? Что я могу сделать? Это я виновата?
У Рози был свой поток вопросов.
– Что они делают с Авой? Они дадут ей лекарство? Какое лекарство ей нужно?
Несколько месяцев назад Найджел купил Рози книжку «Человеческое тело». Она была одержима этой книгой, прежде чем у нее началась фаза головоломок, и постоянно перечисляла маленькие факты, например: «человеческое тело имеет двести шесть костей». Она, наверное, понимала человеческое тело лучше, чем любой другой трехлетний ребенок. Возможно, она слишком хорошо его понимала. Персонал больницы так и подумал, потому что через минуту пришел один из людей в униформе, подошел и присел перед ней на корточки.
– Ты любишь секреты?
Френ посмотрела на нее сверху вниз. Она вдруг поняла, что на самом деле не знает, любит ли Рози секреты. Возможно, она считала их глупыми. Эта информация предназначена для обмена. Но Рози кивнула.
– Я могу рассказать тебе только в том случае, если ты пообещаешь никому не говорить.
Рози пообещала.
– О’кей. В морозилке в родильном отделении есть тайник с мороженым. Некоторые женщины любят его есть, когда у них рождаются малыши. Хочешь, я найду кого-нибудь, кто тебя туда отведет?
Рози расплылась в улыбке. Френ почувствовала благодарность и в то же время подозрение. Почему этот человек пытался от них избавиться? Они раздражали персонал своими вопросами? Или они собирались сделать с Авой что-то ужасное и не хотели, чтобы они видели? Ава выглядела такой крошечной, лежа на больничной койке. Меньше всего Френ хотелось оставлять ее там. Но что она могла сделать? Френ решила, что не может отправить Рози в родильное отделение одну.
Вот зачем нужны оба родителя, поняла она.
– Ладно, – сказала она. – Пошли.
Через несколько минут они уже следовали за администратором больницы в родильное отделение.
– Вы можете позвонить отсюда по мобильному семье или друзьям, – сказала она Френ, когда они шли.
Френ старалась не вдаваться в подробности, но как она могла не вдаваться? Если бы все было хорошо, они бы не послали ее за мороженым и не предложили сделать несколько звонков?
Пока они шли, Френ возилась с телефоном. Кому она могла позвонить? Список потенциальных кандидатов был катастрофично коротким. Она сразу исключила свою мать. Возможно, сейчас она на своей гольф-вечеринке, и в ее широкой улыбке появились трещинки, когда она настаивала на том, что все в ее жизни идеально. Она могла попытаться позвонить Эсси, но сейчас она, очевидно, не в состоянии ей помочь. Она может позвонить Эндж. Но был только один человек, которому она хотела позвонить, и это был единственный человек, насчет которого она не была уверена. И все же, не успев опомниться, она уже набирала номер.
Найджел ответил после второго гудка.
– Привет, – сказал он. – Я сейчас в дороге…
– Я в больнице, – сказала она. – С Авой.
Ее желудок сжался. Если бы это была Рози, она знала, он уже был бы в пути. С Авой она не была так уверена.
– Что случилось? – сказал он резко.
Она рассказала ему детали, которые были скудными. Ей было жарко. Она была в какой-то апатии. У нее пересохли губы. Найджел воспринял все это с утешительной серьезностью. Она почувствовала себя более уверенно, чем когда была с врачами. Он спросил, в какой больнице они находятся. Он спросил, все ли с ней в порядке, в порядке ли Рози. А потом он произнес слова, которые она так хотела услышать:
