– Soyez le bein venu! (*Рада видеть тебя! (фр.)) Наконец-то вы приехали! – прокричала она в ответ. Был прилив, и вода в заливе стояла высоко, так что им удалось причалить к самому концу пирса. На судно поднялся таможенник и за ним по пятам мадам Бертин.
– Позвольте представить вам этого джентльмена, – сказала она, бросив на офицера выразительный взгляд, от которого кончики его усов взметнулись вверх. – Он был так любезен со мной. Вы не поверите, его помощник хотел перетряхивать все мои великолепные туалеты! Я, разумеется, сказала ему: «Невежда! Если вы запустите в них свои грязные лапы, что от них останется? Ничего! А в этих коробках сейчас тысячи, нет, миллионы франков!» Но он ничего не хотел понимать. Кретин! А вот этот мосье – совсем другое дело. Он по натуре художник. Он любит хорошеньких женщин – и в прекрасных туалетах, и без них.
Ее речь перебил взрыв смеха. Эди Морган пожал руку офицеру и представил его мистеру Вирдону. Потом они втроем скрылись в столовой, из которой раздался призывающий стюарда голос Эди Моргана и звон бокалов.
– Как поживаешь, Лулу? – спросила Кейт, любовно прислонившись щекой к щеке мадам Бертин.
– Ты все хорошеешь, Кейт, – ответила та. – Правда, ты слишком осветлила волосы. Тебе больше пойдет чуть более темный оттенок.
– Джентльмены предпочитают блондинок, – ответила Кейт.
– Неужели среди твоих знакомых есть и такие? – спросила мадам Бертин с наигранным изумлением, но тут же, похлопав Кейт по плечу, добавила: – Давай не будем пока скрещивать шпаги. Стоит нам с тобой встретиться, сразу во все стороны летят искры. Ты хорошенькая девушка и сможешь представить мои туалеты в самом выгодном свете.
Повернувшись, она окинула взглядом Чака и Зарию, которые молча стояли чуть в стороне от остальных:
– А это кто?
– Это мисс Браун, – ответила Кейт, – и ее жених, мистер Танер. Они высаживаются в Алжире. Кстати, а где Ахмет?
– Я тоже хотел спросить об этом, – вступил в разговор Виктор Джакобетти. Он не пошел в столовую, чтобы распорядиться погрузкой огромного багажа мадам Бертин.
– Ах да, Ахмет! Его со мной нет, – ответила мадам Бертин.
– Нет? – воскликнул Виктор Джакобетти. – Но я понял, что он должен был вести вторую машину.
– Произошла катастрофа… – Казалось, мадам Бертин тщательно подбирает слова. – У него были не в порядке документы. На испанской границе его… отправили обратно.
– Ясно! – Виктор Джакобетти не отрывал взгляда от ее глаз, будто пытаясь прочитать в них больше, чем можно было почерпнуть из ее слов. – Все остальное в порядке? – спросил он.
– Более или менее, – ответила мадам Бертин. – Но лучше здесь не задерживаться.
– Конечно, конечно.
Виктор прошел по палубе и заглянул в дверь столовой.
– Можно начинать погрузку? – спросил он.
Ответ, очевидно, был утвердительным, потому что он крикнул матросам:
– Эй, поторапливайтесь с багажом! Только поосторожнее! Загружайте все в трюм!
– Нет, нет, не все! – воскликнула мадам Бертин. – Три или четыре коробки нужны мне в каюте, на них стоит надпись «В каюту». Не смешивайте их с остальными.
Виктор Джакобетти хотел было повторить ее слова матросам, но она вдруг взяла его под руку.
– Я подумала, – тихо сказала она, – пусть все принесут в каюту. Так безопаснее. Трюмы всегда обыскивают первыми.
– Да, конечно, – согласился он. – Выберите то, что хотите оставить у себя, а остальное можно перенести к Кейт.
Мадам Бертин поспешила по сходням и начала отдавать распоряжения: по-английски – матросам и по-испански – их помощникам из числа местных жителей. Стало так шумно, словно все разом заговорили, но все звуки перекрывал голос мадам Бертин.
Когда багаж начали поднимать на борт, дверь в столовую распахнулась, и из нее вышел таможенник, вытирая рот тыльной стороной ладони, в которой была зажата внушительная пачка долларов. Он сунул их в карман, изящно салютнул и спустился по трапу на причал, чтобы распорядиться погрузкой.
Зария решила пойти к себе. Ей не хотелось, чтобы испанцы перепутали ее каюту с каютой Кейт. Правда, багажа было столько, что можно было заполнить сундуками и чемоданами все помещения яхты.
Отделившись от группы наблюдающих, Зария пошла к трапу. В этот момент Виктор Джа-кобетти поймал Эди Моргана за рукав и притянул к себе.
– Одну минуту, Эди! – Он говорил очень тихо, но подходящая к ним Зария отчетливо слышала каждое слово. – Ты в курсе? Этого проклятого дурака Ахмета сцапала полиция!
Глава 6
Миновав Эди Моргана и Виктора Джакобетти, Зария быстро скользнула вниз по трапу в пустой и темный коридор. Остановившись внизу, чтобы перевести дух, она услышала, как Эди Морган сказал:
– Идиот несчастный! Я с самого начала убеждал вас, что глупо впутывать его в это дело.
Он говорил очень тихо, почти шепотом, но до Зарии доносилось каждое слово. Инстинктивно, не сознавая того, что подслушивает, Зария задержалась, чтобы услышать ответ Виктора Джакобетти:
– Все в порядке, иначе она не добралась бы сюда. Она сказала, что он всего лишь наемный шофер.
– Какой риск! – взорвался Эди. Он говорил по-прежнему тихо, отчего его слова прозвучали еще более выразительно и зловеще.
– Да, но, по всей видимости, ей поверили.
– Нужно поскорее смываться отсюда.
– Ладно!
Зария уже собиралась уходить; когда услышала, как Эди добавил, словно внезапно вспомнив:
– Что же мы будем делать без Ахмета в Алжире?
– Да, я и забыл, – ответил Виктор. – Ну, у нас есть эта девчонка.
– Мы рискуем, – резко заметил Эди.
– Она в порядке. Вот парень меня беспокоит.
– Значит, нужно заняться им, вот и все, – сказал Эди. – А ты поторопи капитана, чтобы побыстрее выходил в открытое море.
Они ушли. Зария, ухватившаяся за перила лестницы, почувствовала, что дрожит. Какое-то время она была не в состоянии пошевельнуться, потом, словно внезапно обретя силы, бросилась к себе в каюту, захлопнула за собой дверь и привалилась к ней своим худеньким телом, будто боясь, что кто-то попытается войти к ней. Что значил этот странный разговор шепотом? Она сжала руками виски, пытаясь докопаться до его смысла и одновременно не желая поверить в то, о чем говорил ей рассудок.
Эти люди были преступниками! Она была в этом уверена. Но на чем основывалась ее уверенность? На нескольких подслушанных ею словах, которые она могла неверно истолковать. И, однако, стоило только посмотреть на Эди Моргана, услышать его речь, чтобы решить, что тут что-то нечисто. Но как же мистер Вирдон? Знает ли он? Участвует ли сам в этом деле? И если да, то почему?
