И не успел никто сообразить, что происходит, как он исчез. Он, не коснувшись, проскользнул мимо Эди, и тут же его торопливые шаги раздались со ступенек ведущего на палубу трапа.
– За ним, быстро! – закричал Эди. – Он уйдет!
– Мы оставили машину на набережной и в ней двоих наших людей, – покачал головой жандарм. – Они сторожат сходни. Я предвидел, что такое может произойти.
Он говорил по-французски, но Эди, казалось, понял его. Вдруг послышался всплеск. Все как один повернулись и побежали на палубу.
Зария оказалась там первой. Она попала туда как раз вовремя, чтобы заметить, как жандармы бросились карабкаться по сходням. Повернувшись, она заметила качающуюся в небольших волнах темноволосую голову Чака. Он отплыл уже достаточно далеко и быстро двигался к противоположному берегу залива.
– Черт бы побрал этих жирных свиней! Почему они не остановят его? – ругался Эди, беспомощно смотря вслед быстро удаляющемуся Чаку. Через пару секунд к нему присоединились жандармы.
– О Боже! – воскликнул один из них по-французски, увидев, что произошло.
– Остановите его! – возопил Эди.
Последовала минутная пауза, в течение которой подбежавшие от машины жандармы считали своим долгом выразить подобающее случаю изумление.
– Остановите его! – снова крикнул Эди. – Вы же не хотите упустить его? Офицер потянулся к кожаной кобуре у пояса.
Вытащить револьвер было секундным делом, но, едва он коснулся рукоятки, Зария, задыхаясь, воскликнула:
– Нет, нет! Не стреляйте! Это чудовищно! Вы не посмеете!
– Вы должны задержать его, – настойчиво повторил Эди, и жандарм поднял руку.
Зария забыла обо всем на свете. Движимая страхом за Чака, она бросилась к жандарму и схватила его за руку, торопливо бормоча по-французски:
– Нет, нет, мосье! Не делайте этого. Уверяю вас, здесь какая-то ошибка. Нельзя стрелять в безоружного. Подумайте, умоляю.
Она зарыдала, не в силах сопротивляться, когда кто-то оттащил ее прочо. Жандарм снова поднял револьвер. Но было уже поздно. Чак уже скрылся за одним из кораблей, которые заполняли гавань. Здесь были яхты, баркасы, два или три лайнера, несколько танкеров. Он мог спрятаться за любым из них.
– Вам не следовало так вести себя, мадемуазель, – строго обратился офицер к Зарии. – Кто этот человек вам?
– Он… мой жених, – всхлипнула Зария, стараясь сдержать слезы и освободиться от державших ее рук.
– Ваш жених! – Глаза французского полицейского встретились с ее взглядом, и он немедленно отпустил ее. Он понял. С его точки зрения все – неповиновение, страсть, женские эмоции любого рода – было простительно, если это объяснялось любовью.
– Чего вы стоите без дела? – рявкнул Эди. – Ищите его. Должен же он где-нибудь выйти из этого проклятого моря?
Старший офицер отдал приказание, и два жандарма, которые сидели в машине в тот момент, когда Чак бросился в море, прижали руки к виску. Один из них побежал на берег, очевидно, в поисках телефона, другой вернулся в машину.
– Мы арестуем его, когда он выйдет на берег, – успокоил офицер Эди, который топал ногой от злости.
Он козырнул Зарии и сказал:
– Сочувствую вам, мадемуазель, но в следующий раз не препятствуйте французской полиции в исполнении долга. – И ушел, козырнув на прощание Эди.
Он был полон такого невозмутимого достоинства, что Эди в ярости поднял сжатые кулаки, взывая к небесам.
– Идиоты! Полные дураки! – бушевал он. – Неужели они считают, что такими методами можно кого-нибудь поймать? Но, обещаю вам, он от них не уйдет! Это точно!
– И что тогда? – треснувшим голосом спросила Зария.
– Он будет строго наказан, – ответил Эди. – Контрабанда наркотиками карается очень сурово, это я точно знаю.
– Я не верю, что он провозил наркотики, – сказала Зария. – Я никогда не видела у него этих сигарет.
– Боюсь, ваше свидетельство сочтут слишком пристрастным. – Эди скривил губы в усмешке, повернулся на каблуках и пошел прочь.
Зария стояла на палубе, все еще не зная, как ей поступить. Побежать на берег вслед за жандармами? Но у трапа по-прежнему стоял матрос, который наверняка получил соответствующие распоряжения на этот случай. Ей не удастся далеко уйти. Эди со своей бандой догонят ее. Девушка посмотрела на противоположный берег. Сумел ли Чак благополучно добраться туда? Ее мучили беспокойство и неопределенность. А вдруг ему угрожает опасность? Что с ним будет? Она смотрела на голубые волны залива, пока слезы совсем не ослепили ее.
– Любовь моя! – прошептала она. – Пусть Бог защитит тебя!
Глава 11
Такси остановилось в конце узкой подъездной аллеи. Ее освещала только луна да неяркий свет голубой лампы, висевшей у дверей здания, которое стояло чуть в стороне.
– Приехали? – спросил Эди.
– Дом Салема, – сказал таксист, протянув грязный палец по направлению к голубой лампе.
– Боже, какая дыра! – воскликнул Виктор. Зария была слишком несчастна, чтобы что-нибудь говорить. Она была охвачена беспокойством за Чака.
Весь день она провела у себя в каюте, придумывая, что можно для него сделать, как узнать, что с ним. В то же время ее мучил страх: не совершил ли он чего-то дурного? Вдруг она только повредит ему, если сумеет убежать из-под надзора Эди с Виктором и обратится в полицию?
Тем не менее самой главной сложностью оставалось ее положение пленницы. Эди и компания явно не собирались выпускать ее из своего поля зрения. Она была так испугана и беспомощна, что ей оставалось только пойти к себе и покорно ждать, уставившись в потолок.
«Чак! Чак!» – все время бормотала она про себя, чувствуя, что одно повторение его имени приносит ей облегчение.
В конце концов она подошла к иллюминатору и стала смотреть на море в безумной надежде увидеть его голову среди волн.J
Удалось ли ему скрыться? Что случилось с ним? Временами она чувствовала, что начинает сходить с ума от неопределенности. Неужели это Эди подложил сигареты к нему в каюту? Но тогда зачем? Был ли это его способ «разобраться» с Чаком? Ей казалось, что в этом все дело, но где-то в глубине души поселилось крохотное сомнение. А вдруг у Чака были свои причины стремиться попасть на яхту, отличные от тех, о которых он рассказал ей?
«Чему верить? Где правда?» – вслух спрашивала она себя.
Но что бы ни совершил он, она любит его.
Настолько любит, что будет рада, если пуля жандарма достанется вместо него ей. Хоть этим она сможет помочь ему.
«Я люблю его!» – повторяла она, меряя шагами каюту.
